Содом и Гоморра

Надо сказать, что многих девушек я совсем не знал или не видел уже много лет. Часто до того, как с ними встретиться, я им писал. Если их ответ вселял надежду на возможность любви – какая радость! В начале дружбы с женщиной, даже если потом ничего не будет, невозможно расстаться с первыми ее письмами. Хочется, чтобы они все время были под рукой, как прекрасные цветы, полученные в подарок, совсем еще свежие, на которые смотришь без конца, просто чтобы быть к ним поближе и как следует вдохнуть их аромат. Фразу, которую знаешь наизусть, приятно перечитывать, а в тех, которые не затвердил слово в слово, стараешься понять, насколько нежен какой-нибудь оборот. Написала ли она: «Ваше милое письмо»? И маленькое разочарование: письмо не настолько дышит нежностью, как вам показалось, не то потому что вы слишком быстро читали, не то почерк у вашей корреспондентки неразборчивый, но написала она не «Ваше милое письмо», а «Получив ваше письмо». Но в остальном письмо такое ласковое. Ах, пускай завтра пришлют такие же цветы. А потом этого уже недостаточно, нужно с написанными словами сличить взгляды, голос. Вы уславливаетесь о встрече и – хотя она, быть может, ничуть не изменилась – вместо феи Вивианы[179]

, которую надеялись увидать, судя не то по чужому описанию, не то по собственным воспоминаниям, обнаруживаете Кота в сапогах. На другой день вы все равно договариваетесь с ней о встрече, ведь это же она, и это она пробуждала в вас желание. Для того, чтобы желать женщину, о которой вы уже мечтали, вовсе не обязательно, чтобы черты ее лица были прекрасны. Вам просто желанно именно это существо, не другое; туманное как духи, как стиракта была желанна Профирее, шафран – Эфиру, ароматы желанны Гере, как смирна была благовонием магов, манна – желанием Нике, фимиам – благовонием моря. Но благовоний, воспетых в «Орфических гимнах»

[180]

, куда меньше, чем богов, которых они ублажают. Смирна – аромат магов, но еще и Протогона, Посейдона, Нерея, Лето; фимиам – аромат моря, но также и прекрасной Дике, Фемиды, Цирцеи, девяти Муз, Эос, Дня, Мнемозины, Справедливости. Можно до бесконечности перечислять богов, вдыхающих стиракс, манну и благовония, – так их много. Амфиет[181] владеет всеми ароматами, кроме фимиама, а Гея отвергает лишь бобы и ароматические вещества. Так же было и с желаниями, которые будили во мне девушки. Желаний было меньше, чем девушек, они превращались в разочарования и похожие на них печали. Мне никогда не хотелось смирны. Ее я уступал Жюпьену и принцессе Германтской, потому что смирна – желание Протогона «двусущного, с ревом бычачьим, таинственного, неизречимого, блестящего, с громом и свистом летящего, ликуя, к оргиофантам на таинство их»[182].