Сокровища Посейдона

На следующий день ближе к обеду Генрих Дункель занял место в трактире «Лапы дьявола» вместе с первыми посетителями. Он сел у мокрого после ночного дождя окна, крепкими зубами с аппетитом грыз жареного кролика, запивал слабым полусладким вином. Хромой трактирщик, сам из бывших моряков, изредка поглядывал на «сухих» еще и малоразговорчивых клиентов.

– Послушай, дружище Томас, почему нет ребят с «Генерала Гранта»? Обещали пришвартоваться к твоему причалу перед обедом, а все еще где-то дрейфуют… Неужели рискнули выйти в море под этот шакалий ветер? По моим наблюдениям, он утихнет не ранее позднего вечера. Вот завтра поутру можно выходить в рейс. – Отхлебнув вино, Генрих выжидательно уставился на хозяина трактира, от которого хотел получить нужные ему сведения относительно «Генерала Гранта». Самому появляться в порту и мозолить лишний раз глаза полиции, выспрашивая про барк с таким грузом, не очень-то хотелось. Пусть капитан американского барка сам найдет его, как только в этом возникнет крайняя необходимость. Есть же у него, Генриха, такая же крайняя необходимость попасть именно на «Генерала Гранта», и никуда больше!

Томас словно только и ждал этого вопроса, перестал протирать полотенцем тарелки, ответил испуганным голосом, оглядываясь то на мокрую внизу от дождевых брызг дверь, то на боковое окно в сторону города. Волосатые, с белыми ладошками руки – от постоянного обращения с горячей водой – мелко подрагивали.

– Дружище Томас! У тебя, похоже, ночью полиция делала обыск и вытащила из кладовки не менее дюжины беглых каторжников, которых ты пригрел за ворованное золото… Угадал, дружище? Вон как побледнел даже, ха!

– Ты прав, Генрих… Скверное дело вчера вышло. И в самом деле, всю ночь у моего безобидного трактира шныряла полиция…

– Вот видишь! Я оказался прав! – весело пошутил Генрих, бросая кость в глиняную миску с объедками. – Сколько душегубов взяли у тебя в укромных уголках, скажи честно? Я не инспектор полиции, судить тебя строго не буду.

– На барке «Генерал Грант» вечером не досчитались одного моряка. Все пришли, а одного не оказалось… Вот так, – ответил Томас и загадочно подмигнул Дункелю, словно хотел этим сказать, что имеет сведения куда более обширные, чем выложил только что. Генрих взял стакан с вином, подошел к стойке, заговорил тихо, но с таким скрытым угрожающим подтекстом, что у старого Томаса голубые глаза и вовсе побелели к концу этого странного разговора.

– Как так, Томас? Неужто береговые русалочки уволокли моряка на мягкий грунт? – Генрих отлично знал о таких прогулах, когда моряки задерживались у портовых красоток до тех пор, пока в кармане водились желтенькие или беленькие монетки.

– Рулевой Томми и в самом деле лег на «мягкий» грунт… Только не в постель у дамочки… – И почти в ухо добавил: – Его кто-то ножом в живот пырнул. Пырнул и счастливо успел удрать отсюда в город.

– Не может быть! – Генрих поставил полупустой стакан на стойку. – Где? Неужели сухопутная банда кучей навалилась на моряков? Не надо было этому Ларри Марчу орать на весь трактир, что у них в трюме золотой груз и что в Лондоне они станут чертовски богатыми парнями… Мало ли кому что в голову могло взбрести!

– В трюме может лежать все, что угодно, ты прав, Генрих. Этого Томми прихватили за углом трактира… Вышел по нужде, да кровью истек, так и не вылез из гальюна, пока кто-то не наткнулся и не завопил диким голосом: «Уби-и-ли-и!» Говорят… – Томас неожиданно умолк, наткнувшись на ледяной взгляд Дункеля. У него засосало под желудком – сколько раз в своей долгой жизни он встречал вот такие глаза, в которые лучше не заглядывать вовсе, не то чтобы вести доверительные разговоры. Он собирался было сказать, что инспектор полиции расспрашивал, не видел ли Томас крупного моряка, перескочившего через забор трактира и сбившего с ног пожилого горожанина, который нечаянно попался ему на пути.

– И что же говорят, Томас? – почти неслышно, одними губами переспросил Генрих, не спуская с вспотевшего хозяина трактира жуткого «вампирского» взгляда.

– Говорят, что из-за этого капитан американского барка и задерживает выход в море, – нашелся что ответить Томас и принялся вытирать тарелки. – Вот почему и моряков с барка до сих пор нет. Может, подойдут еще, если капитан отпустит их на берег.

– Проклятье! Да сожрут меня акулы с потрохами, если это не так! – уже громко выругался Генрих. – Получается, порядочному человеку нельзя выпить и одному уже и в гальюн ходить не безопасно!

Немногие посетители, слушая Дункеля и старого Томаса, коротко рассказавшего им о страшной беде, соглашались, что чем больше кораблей стало заходить в Мельбурн, тем чаще возникают вот такие ужасные истории.

– Раньше пиратствовали в открытом море, а теперь рыщут в одиночку, с ножом за пазухой, – обронили за спиной у Дункеля. – А если кто-то брякнул монетой или произнес роковое слово «золото» – точно быть пролитой крови!

При слове «золото» Генрих невольно вздрогнул, перехватил на себе испуганный взгляд старого Томаса, пожал плечами: