Сокрытое в листве

Встреча с Митей вышла совсем неожиданной – жаль, что он узнал именно так. Я все равно хотел сообщить ему, особенно после того, как узнал от Чернышева о том, что меня разыскивает милиционер «не то Белкин, не то Галкин». А уж после того, как мне пришлось ударить Митю по голове, объяснение с ним стало важнейшим делом. Одним из самых важных дел, которые мне остались. Но я хотел сообщить ему позже, когда все будет исполнено.

Не хочется оставлять Митю в одиночестве. С его недужной душой ему очень нужен тот, кто сможет заставлять его жить нормальной жизнью – я по мере сил пытался быть таким человеком, но теперь не смогу. Женщина, которая с ним теперь, подобна кукушке – на нее нельзя положиться в вопросах заботы. Впрочем, всем приходится взрослеть однажды – придется и ему.

Тяжелая выдалась ночка. Летние ночи в Москве открывают город с совершенно новой стороны – показывают его нутро и его тревоги. Например, меня. Я, непрестанно ожидая увидеть за собой погоню, добрался до места, где мы с Митиным припрятали таксомотор на случай, если нам еще потребуется авто, а после этого не знал, куда себя деть. Думал, вспоминал что-то и совершенно не мог уснуть. При этом, я не могу назвать свою душу смущенной – просто хотелось надышаться жизнью напоследок.

Можно было отправиться к тебе. Очень хотелось этого. Хотелось почувствовать твои прикосновения, хотелось увидеть твой ободряющий взгляд и услышать твой приказ, возвращающий слепому мечу зрение. Но именно из-за приказа я и не мог провести эту ночь с тобой. Потому что теперь ты приказала бы мне выжить.

Я начал это для тебя, потому что ты попросила истребить этих людей из мира. Но в своей лютой ненависти к ним ты совсем позабыла, что я один из них. Если отодвинуть месть и говорить о справедливости, то наказание должно постигнуть и меня. Теперь, оставив за спиной так много прерванных жизней, я очень хорошо это осознаю. Вспомнился вопрос Чернышева: «Ты ведь понимаешь, что тебе не выжить?» Разумеется, я это понимаю. Мне не выжить. Причем, не оттого, что теперь где-то за спиной, отставая на полшага, были пожилой следователь и Митя Белкин, а оттого, что я не имею на это права. Матвей Осипенко не заставлял меня быть одним из них, Андрей Овчинников не тянул меня на ночные улицы на привязи – я сам это совершил, я сам был ими. Ты приказала мне отомстить этим людям, я сам хотел призвать их к ответу – теперь пришло мое время отвечать.

Я уже подъезжал. Посмотрел на часы – нужно было еще подождать. Мне пришло вдруг в голову, что я погибну совсем рядом с домом, в котором прошло мое детство, в котором я вырос. Спустя все свои движения в мире, я возвращаюсь туда, где все для меня началось, чтобы все для себя завершить. Сердце отчего-то забилось чаще. Я попытался вспомнить какое-нибудь изречение господина Ямамото Цунэтомо – работа над переводом его мыслей замечательно умиротворяла меня в последний период моей жизни. Спустя мгновение я выкинул это из головы – все неважно и теперь не нужно мне, кроме решимости.

Я увидел впереди бежевые очертания автомобиля Алфеева. Надавил на газ. Расстояние стало быстро сокращаться. Захотелось закрыть глаза, но я запретил себе. Нужно было следить за врагом неотрывно, видеть его всего целиком. Между нами осталось не больше тридцати метров. Он засигналил мне и попытался вильнуть, но у него уже не было шансов уйти от моей атаки.

Я почувствовал, как скорость вокруг резко выросла. Причем, не моя скорость – весь мир ускорился в несколько тысяч раз. Мне отчего-то пришло в голову, что это похоже на кино – общий план вдруг надвинулся на меня, переходя в крупный и сталкивая меня со сценой.

Между нами не больше трех метров. Я все еще не закрываю глаза. И не закрою ни за что. Я вижу его лицо в мельчайших деталях, вижу морщины и волоски в носу, и царапины от бритвы, и бешеный страх в глазах.

Совершенно неожиданно все звуки исчезли, захватив с собой и чувство дороги подо мной – теперь я плыл по воздуху. Лишь чувство скорости осталось неизменным. Перед глазами вдруг возникло лицо моей матери. Просто лицо без радости или печали, но с живым взглядом. Я почувствовал, что улыбаюсь. Что я снова ребенок, который любит весь мир. Лицо мамы сменилось вдруг размытой от невероятной скорости чередой событий моего существования. Все мои годы до последней секунды мелькнули в неуловимый миг. Вдруг раздался единственный звук, похожий на звук бьющегося хрусталя. После этого меня уже не было.

35

– Я не знаю, не могу точно сказать.

Белкин всматривался в разбитое мертвое лицо, на котором все еще можно было различить последнюю улыбку. Дмитрий немного кривил душой – он узнавал знакомые черты, просто не хотел признавать, что на холодном столе лежит тело его друга. Стрельников встал рядом и положил руку на плечо Белкину:

– Митя, нужно ответить. Пока мы не установим личность, это просто безымянный труп, найденный за рулем украденного такси. Если вы его не опознаете, он так и будет висеть на нас нераскрытым делом.