Солдаты без оружия

— Жарко у вас тут натоплено, можно и пальто снять! — Олимов вытянул руки над печкой.

Гости разделись, повесили пальто на вешалку у самого входа. Усто Барот, кончив писать, собрал свои бумаги и пригласил гостей присаживаться к столу. Ака Навруз поставил на печку большой жестяной чайник: их здесь ждали, знали, что приедут, поэтому даже те, кто лежал или спал, повставали, уселись на краю своих нар. Олимов и его спутники расспрашивали, внимательно слушали, интересовались, не холодно ли спать, как одеты, как обстоят дела с кормежкой рабочих трудовой армии.

— В бараке достаточно тепло, вот только ваша обувь, товарищи, не годится для уральского климата! — заключил инженер Куликов, подсаживаясь к столу.

— Тепло потому, что печка топится постоянно, — заметил Олимов. — Стоит погаснуть огню — и тут становится как в холодильнике: что на улице, что в бараке — разницы никакой!..

— Войдите, пожалуйста, и в наше положение, товарищи, — сказал, обращаясь ко всем, Сорокин. — Поймите, это жилье временное, мы уже начали строить трех- и четырехэтажные общежития. Беспокоимся мы и о теплой одежде. Не только вы, таджикские товарищи, а все, кто приехал и приезжает из Средней Азии, на первых порах встречаются с трудностями. Ваши соседи, трудармейцы из Узбекистана, прибывшие чуть раньше вас двумя эшелонами, живут точно в таких же бараках.

— А где же это? — поинтересовался усто Барот.

— От вас километрах в двух, не более, — уточнил Куликов.

— Неплохо было бы хоть на минутку заглянуть к нашим братьям!.. — Усто Барот посмотрел на Олимова.

— Вчера в обкоме партии я познакомился с политруком Ульмасовым, представителем ЦК Компартии Узбекистана. Их товарищи жалуются на то же, что и мы! — Олимов подвинулся к печке.

Ака Навруз насыпал в старенький пузатый чайник, расписанный яркими цветами и от носика до ручки прихваченный металлическими скобками, пригоршню чая из полосатого шелкового мешочка и подошел к печке, чтобы заварить чай.

— Дорогой друг усто Барот, я думаю, это надо обязательно сделать. Пусть только наладится погода и стихия утихомирится, — мы пойдем к ним сами, для начала человека три, четыре, побеседуем, пригласим к себе в гости. Вот такова мелодия этого дела… — Ака Навруз поставил чайник на стол. — Как в той пословице: «Долг платежом красен», и все пойдет своим чередом!

Олимов перевел на русский слова Ака Навруза, Сорокин и Куликов удовлетворенно рассмеялись.

— Совсем недавно, когда ездили по республикам Средней Азии, мы убедились в том, — сказал Сорокин, — что таджики и узбеки дружные, близкие друг другу нации, хотя и относятся к разным языковым группам. Узнали мы также, что таджики — один из самых древних народов Средней Азии, что они имеют богатую историю.

Ориф согласно кивнул, с достоинством произнес:

— Верно, наша история, как, впрочем, история любого другого народа, удивительна, интересна и богата! Однако нынче гордиться только прошлым — этого мало, товарищ Сорокин, так я считаю… Надо думать и о будущем… Надо, чтобы история, которую мы творим сегодня, сейчас, была бы интересна и для наших потомков. Вписать в историю своего родного народа интересные, яркие страницы, чтобы ею могли гордиться будущие поколения, — вот в чем задача…

Ака Навруз принес чай: в жестяном — черный, а в скрепленном скобками — зеленый. Кроме чая, по сложившемуся обычаю, каждый положил на стол то, что у него было: кто кишмиш и орехи, кто сушеный урюк и миндаль, а кто черствые лепешки, еще домашней выпечки.

— Ну-ка, товарищи, присаживайтесь все! — пригласил усто Барот, ополаскивая кипятком пиалушки, стаканы и кружки для чаепития. — Как говорится — чем богаты, тем и рады!

Усто Барот так сердечно приглашал отведать зеленого чая, что гости не смогли отказаться. Сорокину и Куликову особенно понравились сушеный урюк и кишмиш, перемешанный с орехами, которые они запивали зеленым чаем.

— Должен предупредить вас заранее, товарищи, — пошутил Сорокин, — что среди продуктов, которые вы будете получать у нас, таких изысканных сладостей не будет!..

— Ну что вы, товарищ Сорокин! — засмеялся усто Барот. — Мы и не ждем никаких лакомств! Достаточно, чтобы люди были сыты, одеты, обуты и жили в тепле! Большего и желать невозможно!

В это время кто-то забарабанил в дверь. Дядюшка Хакимча вскочил, выбежал в коридорчик, спросил: «Кто там?»

— У вас товарищи Сорокин и Куликов? — Голос за дверью был хрипл и простужен.

Хакимча оглянулся на Олимова.

— Кто-то спрашивает наших гостей!

— Скажите, что мы здесь!

В барак вошли трое тепло одетых мужчин, с головы до ног запорошенные снегом. Маленькая электрическая лампочка под потолком барака освещала лишь небольшое пространство над столом, у самих же дверей было темно, поэтому не сразу удалось разглядеть вошедших.

— Ульмасов, политрук узбекской трудовой армии, — назвал себя стоявший впереди мужчина, снимая рукавицы и черную каракулевую ушанку. — Гостей принимаете?

Олимов, а за ним и все остальные встали из-за стола, чтобы поздороваться. Разделись и двое пришедших с Ульмасовым мужчин, подошли к столу.