Солидарная ответственность в налоговом праве

Объективному вменению таможенной ответственности немало способствовало то обстоятельство, что Таможенный кодекс РФ вообще не предусматривал вины юридических лиц и предпринимателей без образования юридического лица. В Постановлении от 27 апреля 2001 г. № 7-П Конституционный Суд РФ попытался пресечь объективное вменение: он истолковал спорные нормы ТК таким образом, что они предполагают только виновное привлечение лиц к таможенной ответственности: «Иная трактовка состава таможенного правонарушения как основания ответственности противоречила бы и природе правосудия: суд, обеспечивающий в связи с привлечением к ответственности за нарушение таможенных правил защиту прав и свобод физических и юридических лиц посредством судопроизводства, основанного на состязательности и равноправии сторон (ст. 123 Конституции Российской Федерации), не может ограничиваться формальной констатацией лишь факта нарушения таможенных правил, не выявляя иные связанные с ним обстоятельства, в том числе наличия и отсутствия вины соответствующих субъектов, в какой бы форме она ни проявилась и как бы ни было распределено бремя ее доказывания»[5].

Стоит отметить, что приведенная правовая позиция самим Судом применялась несистемно. Осудив солидарную ответственность и объективное вменение в одном решении, Конституционный Суд РФ поддержал их в другом. Всего через полгода Конституционный Суд РФ вынес Определение от 27 ноября 2001 г. № 202-О, в котором указал: «Такая мера административной ответственности (конфискация объекта НТП. – Прим. авт.) применяется независимо от того… установлено ли лицо, совершившее… правонарушение, или нет»[6]

. Официально разъясняя свое Постановление от 14 мая 1999 г. по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса РФ, Конституционный Суд РФ повторил свой вывод, что административная ответственность (санкция за таможенное правонарушение) в принципе может возлагаться и на лиц, которые этого правонарушения не совершали. Оправдывая объективное вменение административной ответственности в этом деле, Конституционный Суд РФ заключил: «…если приобретатель не проявил в отношениях, связанных с приобретением имущества, заведомо происходящего из-за границы, ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась в целях надлежащего соблюдения таможенного законодательства, это – в соответствии с правовыми позициями, выраженными Конституционным Судом Российской Федерации в данном Постановлении, – дает основания говорить о его вине в форме неосторожности» (п. 5).

Добросовестному приобретателю Суд посоветовал требовать возмещения понесенных им расходов в виде таможенной санкции от лиц, у которых он приобрел это имущество. Такие «расходы», будучи по сути мерой административной ответственности, Суд предложил перекладывать с одного добросовестного приобретателя на другого, пока санкция таким порядком не дойдет до лица, действительно нарушившего таможенные правила.

Ответ на вопрос, зачем Конституционному Суду РФ понадобилось оправдывать такой механизм привлечения к таможенной ответственности, можно увидеть в части 2 пункта 3 Определения от 27 ноября 2001 г.: «В противном случае организаторы незаконного перемещения товаров и транспортных средств получили бы возможность переложить всю ответственность на неплатежеспособных лиц и лиц, проживающих за границей, что подрывало бы правопорядок в сфере таможенного регулирования и несовместимо с его целями и задачами».

Таким образом, с точки зрения Конституционного Суда РФ в случае невыявления правонарушителя либо при обнаружении его неплатежеспособности таможенную ответственность можно переложить на другое лицо. Поэтому и допустимо, по мнению Суда, вместо бедного, недоступного и виновного наказать богатого, досягаемого и невиновного – точно как в той поговорке: «Бей своих, чтоб чужие боялись!»

Приведенная аргументация Конституционного Суда РФ не выдерживает критики. Правовое регулирование административных правоотношений в правовом государстве не должно поощрять несостоятельность и произвол исполнительной власти.

О действительной угрозе правопорядку в таможенном деле заключил К. Скловский: «Итак, у нас есть таможенный нарушитель. Именно от него исходит угроза правопорядку. Но гораздо легче ловить не нарушителя, а автомобиль, забирая его у того, кто угрозы как раз и не создает. Если учесть, что теневые импортеры автомобилей не могут заниматься своим промыслом без тесных контактов с таможней и милицией, то понятно, чьим интересам объективно служит протест против защиты добросовестного владельца…»[7]

Таможенный кодекс РФ и Кодекс об административных правонарушениях РФ в действующей редакции поставили законный барьер применению в таможенном деле принципов солидарной ответственности и объективного вменения таможенной ответственности. С 1 июля 2002 г. в таможенном деле России действует презумпция невиновности всех участников ВЭД[8].