Солнечный змей (СИ)

Речник хмыкнул, с опаской посмотрел на слизистые полосы и странные тёмные провалы у самой воды – там, что ли, водятся эти слизни? Судя по следам, они немаленькие…

Сарматские фильтры не могли очистить воздух от гнилостных испарений – Квайя протекала сквозь них свободно, и всё же сквозь шлем скафандра на заводь, оплывающую Ламбозу и призрачную крепость смотреть было не так тоскливо – скорее, досадно. Речник уже начал строить в уме планы починки плотин, но вовремя опомнился – базальтовые стены Хлимгуойны уже нависли над ним, роняя к его ногам узкую чёрную тень. Зыбкий туман не мог спрятать город от полуденного солнца, но стены свет не пропускали – и Речник шмыгнул в «пасть» гигантской змеиной головы – городских ворот – и втащил за собой Нециса, на ходу теряющего сознание. «Змея» – как и каждый камешек стены – увешана была полотнищами пёстрого мха, в котором копошилось что-то склизкое. Мох хлюпал под ногами и внутри «головы» – и Речник посветил под ноги, прежде чем усадить Нециса наземь. А когда посветил, сажать передумал.

- Скоро пройдёт, Фрисс, – пробормотал Некромант, пошатываясь и болезненно жмурясь. – Ай-и, ин ат хайон гиса…

- Ничего, Нецис, – Речник перекинул его руку через своё плечо так, чтобы маг навалился на него всей тяжестью. – Тебя меньше корёжит в тени этих камней. Держись крепче, мы пойдём к выходу из горловины. Тут многовато всякой слизи под ногами…

- Будь осторожен с ползучими грибами, – прошептал колдун, цепляясь за Фрисса дрожащими руками. – Для них всё – еда.

Утопая по щиколотку в мокром, расплывающемся в кашу под ногами мху, Речник подошёл к выходу из туннеля ворот и выглянул наружу – и тихонько присвистнул. Он видел руины Эртану в зелёных путах, видел устланные мхом улицы Талкеннора – но здесь на него взглянула сочащаяся слизью топь. То, что издали виделось холмами, не превратилось в здания и вблизи – все стены покосились, осели, истрескались, и многоцветный мох поглотил их. Редко из-под мокрого ковра проступал камень стены, плита мостовой или звериная морда на барельефе. Местами мостовая проседала, и в провалах блестела вода, затянутая белесой поволокой. Вереница болотных огоньков выплыла из оконного проёма, занавешенного моховым полотном, и брызнула врассыпную, разлетевшись по заболоченным улицам.

Что-то заскрежетало в переулке. К воротам, цепляясь за стены и оставляя во мху глубокие борозды, плёлся огромный костяной голем. Его иссиня-чёрные кости кое-где прикрывала сталь, но трудно уже было различить, где что – с каждой кости и пластины свисал мох. Нежить еле ползла, изъеденная гнилью, её конечности судорожно подёргивались, одна лапа уже наполовину отвалилась и бессильно свисала, но голем не останавливался. Что-то ещё мерцало зеленью подо мхом, но то и дело гасло.

- Бездна… – выдохнул Речник, выставляя вперёд кулак с серебряным кольцом. Ворота для мертвяка были слишком узки, но он мог и выстрелить – из мха выступали какие-то потрескавшиеся трубки…

Тхэйга доползла до перекрёстка и остановилась, тяжело разворачиваясь. Крепления висящей лапы захрустели и окончательно распались, и конечность покатилась по моховому ковру к ногам Речника, слабо вздрагивая. Зелёные искры сыпались с места отлома, но быстро гасли. Голем побрёл вдоль стены, не заметив ни потери, ни чужаков в проёме ворот. Фрисс проводил его задумчивым взглядом. В голове кружились незнакомые мысли – что-то о полезном, но безнадёжно испорченном механизме. «Хэ! Так и сарматом стать недолго,» – покачал головой Речник, отгоняя морок.

- Обрати внимание на кости, Фрисс, – Нецис уже твёрдо стоял на ногах, и голос его не дрожал. – Особенно на место излома.

Он склонился над обломком и поворошил каменным лезвием мох. Прикасаться рукой к костям он не торопился – и Речник понял, что это неспроста, и встал поодаль. Мох отделялся неохотно, утаскивая за собой слои костяной крошки. Под ним, присосавшись к останкам голема, сидели полупрозрачные бородавчатые лепёшки. Вокруг каждой из них была ямка – в точности по форме её пупырышков. От прикосновения обсидианового лезвия лепёшки съёживались и неохотно отцеплялись от кости, падая в мох. Тут же, выпустив тонкие усики, они ощупывали то, на что упали, и проворно уползали в щели.

- Ох ты, Вайнег и его отродья! – вскрикнул Речник и на мгновение крепко зажмурился. – Что же, эта плесень съела мертвяка?!

- Та-а, синхи! Это ползучие грибы, Фрисс, – криво усмехнулся Некромант. – Для них всё – еда. Не давай им к тебе прилипнуть… впрочем, на обратном пути всё равно придётся собирать их с себя, как налипших пиявок после купания в тине.

Он выпрямился и огляделся по сторонам. Он и так был невесел, но вид Хлимгуойны, тонущей во мху, даже на него нагнал тоску. Пробормотав что-то на древнем языке, Некромант указал Фриссу на дальние холмы – эти сооружения были повыше остальных, и мох пока не смог скрыть их очертания – ступени высоких башен, острые шпили над ними.