Солнце и Замок

Я поднял палец: подожди, дескать, помолчи. Средних лет человек, ужинавший в одиночестве, поднялся, бросил на поднос последнюю обглоданную кость и направился к нам с бокалом в руке.

– Гаделин, – представился он. – Шкипер «Алкионы».

– Присаживайся, капитан Гаделин, – кивнул я. – Чем мы можем помочь тебе?

– Слышал ваш с Кирином разговор. Ты ищешь место на судне, идущем в Несс. Врать не стану: кой у кого сможешь найти и дешевле, а некоторые и каюту получше тебе отведут… то есть просторнее, утварью побогаче, хотя нисколько не чище наших. Зато быстроходнее моей «Алкионы» только патрульные сторожевики, и отправляемся мы завтра поутру.

Я спросил, как скоро его «Алкиона» дойдет до Несса.

– А оттуда до моря, – добавила Бургундофара.

– В Нессе будем послезавтра, хотя тут все зависит от ветра да от погоды. Обычно ветер в это время года легок и благоприятен, но если угодим в ранний шторм, ничего не попишешь, придется причаливать, пережидать.

– Это понятно, – кивнул я.

– Ну, а если все сложится благополучно, послезавтра будем на месте – к вечерне, а то и чуть раньше. Высажу вас, где пожелаете, на том берегу, с караван-сараем. Там мы задержимся на пару дней, разгрузимся, погрузимся и пойдем дальше, в низовья. От Несса до дельты ходу с полмесяца – может, немного меньше.

– Прежде чем дать согласие, нам нужно взглянуть на корабль.

– Сколько угодно, сьер: мне у себя на борту стесняться нечего. Я отчего подошел переговорить: отходим мы рано, и если тебе время дорого, лучше нас не найдешь никого. Обычным порядком мы ушли бы задолго до твоего появления на берегу. А вот если вы оба встретитесь со мной тут, как только солнце покажется, мы перекусим малость и отправимся к пристаням вместе.

– Ночуешь ты, капитан, здесь же, в «Тройной Ухе»?

– Так точно, сьер. Я по возможности всегда ночую на берегу. Как и большинство наших. И завтра на ночь тоже причалим где-нибудь, если будет на то воля Вседержителя.

К столу подошел официант с нашими блюдами, а трактирщик за стойкой бросил на Гаделина многозначительный взгляд.

– Извиняюсь, сьер, – сказал Гаделин. – Кирину что-то нужно, а вы с нею наверняка желаете спокойно поужинать. Утром встретимся здесь же.

– Мы будем вовремя, – пообещал я.

– Чудесная семга, – сообщила Бургундофара, жуя. – Обычно мы берем в лодку запас соленой рыбы, на случай, если ничего не поймаем, но эта гораздо вкуснее. Я и не знала, как по ней соскучилась…

Я ответил: рад, дескать, что семга пришлась ей по вкусу.

– А вскоре я снова взойду на борт корабля. Как думаешь, капитан он хороший? Для команды, бьюсь об заклад, сущий демон!

Я приподнял ладонь, предупреждая ее: тише, Гаделин возвращается.

Стоило ему снова выдвинуть из-под столика кресло, Бургундофара сказала:

– Выпьешь со мной вина, капитан? Мне принесли целую бутылку.

– Полбокала, исключительно за компанию.

Оглянувшись, он повернулся к нам. Уголок его рта приподнялся – самую малость, не больше чем на толщину трех волосков.

– Кирин только что предупреждал на твой счет. Сказал, ты дал ему хризос, каких он в жизни не видывал.

– Пожелает, так всегда может вернуть. Ты хочешь взглянуть на одну из наших монет?

– Я все ж моряк, нам монеты из-за границы попадаются чаще. А порой и из гробниц. В горах могильников, наверное – не сосчитать, а?

– Понятия не имею.

Вынув еще хризос, я легким щелчком отправил его через стол.

Капитан осмотрел монету с обеих сторон, попробовал на зуб и вернул мне.

– Золото, без обмана. А этот-то чуток на тебя, сьер, смахивает, только щеку ему где-то располосовали вон как. Сам ты, наверное, сходства не замечал?

– Нет, – ответил я. – Даже не подумал бы.

Гаделин, кивнув, отодвинулся от стола и встал.

– Ну да, кто ж боком к зеркалу бреется. До завтра, сьер… госпожа… увидимся утром.

Наверху, после того как я, развесив на колышках плащ и рубашку, ополоснул лицо и руки подогретой водой, принесенной трактирным слугой, Бургундофара сказала:

– А ведь он сломал его, да?

Я, сразу поняв, о чем речь, молча кивнул.

– Надо тебе было с ним потягаться.

– Я вовсе не маг, – ответил я. – Правда, в поединке магов как-то раз поучаствовал, но едва не погиб.

– Но ведь руку девчонке исправил.

– То было вовсе не волшебство. Я просто…

Снаружи донесся протяжный рев конха, подхваченный сумбурным многоголосым гвалтом. Шагнув к окну, я взглянул вниз. Комната наша располагалась на самом верху, и с высоты я без труда разглядел поверх голов толпы, в ее центре, пурпурный с зеленым балахон уличного «ясновидца», а рядом с ним погребальные носилки на плечах восьми человек. Отделаться от мысли, будто его, заговорив о нем, призвала на мою голову Бургундофара, удалось, надо заметить, не без труда.

Увидев меня, шарлатан вновь дунул в конх, указал на меня, и когда все вокруг повернулись к моему окну, воскликнул:

– Подними на ноги этого человека, собрат! Не сумеешь, его подниму я сам! Кто-кто, а всесильный Керикс заставит и мертвого вновь прогуляться по Урд!

Действительно, на погребальных носилках возле него, распростертое навзничь, покоилось в гротескной позе поверженной статуи окоченевшее мертвое тело.