Солнце над школой

— Правильно, ребята, подметки резиновые. Они носятся дольше. И лапки на них действительно держатся плохо. Но, ребята, со мной не пропадете. Я вас научу так переделывать коньки, что они у вас и на пластинках с лапками будут держаться лучше, чем приклепанные. Это точно! Ну конечно, у кого нога не растет или кому денег родительских не жалко, или, может быть, он себя чемпионом считает — тот, конечно, пусть пластинки не делает. Такому я другую работу придумаю. А всех остальных — прошу начинать. Прежде всего разметка!

Инструктор роздал ребятам полоски ржавого толстого железа и остренькие шильца.

— Это карандаши для металла — чертилки. Получайте угольники и циркули и разделите каждую полоску железа, или, иначе, заготовку, точно на две половины. Сумеете?

Чего же тут не суметь? На уроках геометрии мы учились делить прямые на две равные части.

Но, прежде чем начать работу, полюбовались металлическими, сияющими угольниками, попробовали, как действуют массивные, с закаленными кончиками циркули, и только после этого разделили полоски точно на две половинки черточкой. Риской, как назвал ее инструктор.

— А теперь зажимаете заготовку так, чтобы губка тисков была как раз на риске, и начинаете работать. — Он, не глядя, с размаху ударил молотком по крохотному, величиной с две копейки, концу зубила. — Тут, главное, зубило держать еле-еле, точно тебе его и держать не хочется. Для чего это нужно, спросите? А вот для чего. Во-первых, если промахнешься и стукнешь не по зубилу, а по своей руке — будет не так больно. А во-вторых, сжимая зубило, напрягаешь руку. Она быстро устает и начинает дрожать. И тогда промахнуться — раз плюнуть.

Он опять с маху, глядя только на острый, режущий кончик зубила, а не на то место, по которому бил, ударил молотком. Полоска была перерублена.

— Мы так не сумеем! — запищали девчонки.

Ребята хмуро молчали. У меня, например, ёкало сердце. То лоб себе расквасил, а теперь рука в опасности: попробуй попади молотком по такому крохотному кружочку! А Петру Семеновичу хоть бы что. Он зажал в тиски новый кусок железа и весело объяснил:

— Конечно, так, как я, вы сразу рубить не сможете. Я даже думаю, что кое-кто из вас обязательно стукнет себе по руке и, может быть, ему будет больно. Так я сразу предупреждаю: аптечка вон, на столбе.

Все оглянулись и увидели, что на столбе-колонне действительно висит ящик с красным крестом на дверце.

— Так вот, в аптечке есть йод, бинты, но хочу вас предупредить: на одних лекарствах далеко не уедешь. Нужно еще и научиться сдерживаться. Без такого умения рабочего человека не бывает.

Настроение упало. Как назло, солнце зашло за низкие, слоистые тучи, и большая пустоватая мастерская показалась не такой уж красивой. Многие ребята потупили глаза и стали интересоваться сверлильными станками и даже точилом. Мне, признаться, стало невесело. Если уж в этой мастерской заранее приготовили целую аптеку, да еще и повесили на самом видном месте, значит, работать здесь и потрудней и поопасней, чем в кузнице. А Иван Харитонович еще говорил, что это приготовительный класс.

Инструктор посмотрел на наши грустные лица и засмеялся:

— Что? Струсили? Да, братцы, это вам не голубей гонять! Это, милые мои, работа не для трусов. Здесь должны быть только смелые люди. Такие, что и в работе не испугаются и в бою не отступят…

Когда тебя заранее объявляют трусом, это очень обидно. И поэтому ребята осторожно, словно нехотя, опять собрались возле верстака.

— Я не думаю, — звонко, вызывающе сказал Женя Марков, — чтобы ваша работа воспитывала героев!

Петр Семенович очень серьезно посмотрел на Маркова и ответил:

— И правильно, что не думаешь. Рабочие профессии закаляют людей, учат их не только делать нужные вещи, но и быть мужественными, смелыми, уметь переносить трудности, жить и работать в коллективе, быть настоящими друзьями. А из труса рабочие профессии героя не сделают. Нет… Это ты правильно решил.

Разговор становился интересным. Женя понял, что инструктор подсмеивается над ним, и решил не сдаваться: он ведь упрямый.

— Я все-таки думаю, что для того, чтобы быть слесарем, нужно не очень многое. А вот чтобы стать инженером или артистом…

— Верно. Верно ты говоришь, — перебил его Петр Семенович. — Чтобы стать инженером, и в самом деле нужно побольше знать, чем знает слесарь. Верно! Но ведь я не об этом говорил.

— А о чем же? — искренне удивился Женька.

— А о том, что рабочей профессией может овладеть только настоящий человек. Не трус и не белоручка. И я говорил, что такая профессия помогает стать… настоящим человеком. Понятно?

— Нет! — вызывающе ответил Женька.