Солнце сияло

Я не сомневался, что так оно и есть. Мог бы, он бы одолжил для меня всю сумму, что мне требовалась.

Минут через сорок, сытно поужинав начавшей забываться домашней едой, я вновь был на улице. Ульян с Ниной уговаривали посидеть еще, и я знал, что уговаривают меня не ради проформы, что мне здесь рады, но было невыносимо сидеть, пить чай и говорить о чем-то отвлеченном, когда во мне все кричало об одном.

Идти к метро ехать домой было ближе в левую арку – на старый Арбат, но ноги, как это однажды уже случалось, понесли меня в правую арку, и задами бывшего родильного дома Грауэрмана я вышел на Новый Арбат.

Было уже совсем темно, ночь, и проспект плавился в своем разноцветном неоновом море, тонул в нем, купался, бил им в глаза – недоступный, враждебный, родной, любимый. Я стоял на краю тротуара, под огромным рекламным табло, сыпавшим на землю с десятиметровой высоты отблески пробегающих по нему картин, смотрел в перспективу залитого огнями просторного ущелья и вдруг обнаружил, что чувство, с каким смотрю, – это чувство прощания. День закончился – я насобирал тысячу долларов с небольшим. Тем, чтобы заложить технику, я даже не занимался. Амог не заниматься этим и завтра: сумма, что уменя сложилась бы кзавтрашнему вечеру, не составила бы и половины того, что требовалось.

Не помню, как случилось, что я оказался около магазина Ловца. Я стоял, невидяще уставясь на светящийся аквариум витрины с фотоаппаратами, и думал, что если бы не ночь, он мог быть на месте, и если бы он был на месте, то раз уж я здесь, я бы попросил его о помощи. Ведь есть у него какая-то «крыша», вдруг он сможет прикрыть меня ею. Чтобы попросить недостающие десять тысяч – мне даже не приходило в голову.

Узкая стеклянная створка двери ловцовского магазина неожиданно растворилась, и на крыльцо изнутри выступил охранник.

– Сергей Михайлович приглашает вас подняться к нему. Если у вас есть время, – выученно произнес он – то, что ему было приказано.

Ветерок мистического чувства овеял меня.

– Он здесь? – спросил я, словно из слов охранника это не явствовало.

Охранник молча сделал рукой неопределенный жест, недвусмысленно вместе с тем означавший, что если он приглашает, то разумеется.

– А откуда ему известно, что я тут?

Охранник повторил жест, но теперь еще указав глазами куда-то наверх, и я понял, что уж в этой-то части – никакой мистики: я был замечен в камеру наружного наблюдения.

Ловец ждал меня у стойки ресепшена, облокотившись о нее и забросив ногу на ногу, в позе нетерпения и усталой расслабленности.

– Что это вас занесло в наши края в такой час? – спросил он, пожимая мне руку и увлекая мимо пружинного стада слонов и гиппопотамов к себе в кабинет.

Я отдал должное его такту: красоты моей физиономии он словно бы не заметил.

– А вы что здесь в такой час? – спросил, в свою очередь, я. Ловец похмыкал.

– Частный бизнес. Свое дело. Хомут, который не снимешь даже во сне. Потребуется, и ночь не уйдешь.

– Что-то не в порядке? – Я старался придать голосу заинтересованность, но радость, что Ловец здесь, перебивала в нем, наверное, все остальное.

– Нет, все в порядке. – Он словно бы встал перед своим бизнесом и загородил собой туда вход. – Рад вас видеть. Так что вас сюда занесло?

Он был несколько церемонен, как обычно, он выказывал самое дружеское расположение и держал дистанцию одновременно, а я мысленно уже насадил его на крючок своего шкурнического интереса, и мной владела только одна мысль: как исхитриться и выложить ему свою просьбу.

Но мне не пришлось исхитряться. Мы зашли в его кабинет, уселись в кресла, он подал рюмки, «Хенесси», налил и, тут же отставив свою в сторону, спросил:

– У вас ничего не случилось? А то у меня ощущение. Он недоговорил – я его перебил:

– Случилось.

Сбиваясь и перескакивая с одного на другое, я рассказал ему о своей истории – моя физиономия была к ней наглядной и убедительной иллюстрацией. Когда я помянул имя Барана, по тому, как он покивал, мне показалось, оно ему небезызвестно, и притом не просто как имя одной из фигур шоу-бизнеса.

– Есть у вас возможность помочь? С разборкой? На стрелку с его быками кого-то послать? – мужественно высыпал я сразу целый набор крутых словечек, завершая свое захватывающее повествование.

– На стрелку? – переспросил Ловец с непонятной для меня улыбкой. И покачал головой: – Быки не его. Откуда у него быки.

– Но они были! – вырвалось у меня. – Я не выдумал! Он снова покачал головой:

– Да я не сомневаюсь, помилуй Бог. Были, конечно. Я говорю, это не его быки.

– А чьи?

– Да, в принципе, не имеет значения. Но. – Ловец поднял глаза к потолку. – Тех! Понимаете? – И, видя, что я не понимаю, ткнул пальцем в сторону, словно указывая на что-то: – Вот этих, что там оттягиваются, в том заведении, схватили? У него там поклонники его таланта.

До меня, наконец, дошло, что он имеет в виду тот знаменитый ресторан посередине Арбата, от которого лупят в небо прожекторы.

– И что, какая разница? – спросил я.