Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

Очир взвился. Он и не знал, что его тело ещё способно на такие движения. В диком танце закрутился на месте. Попятился, поскользнулся и кубарем полетел вниз, на окраину внутреннего кольца.

Там ему неожиданно полегчало. Жар на коже утих. И только сердце, обезумевшее, колотилось.

Очир не понимал, что с ним происходит. Знал только, что не выживет. Понял это тихо, почти без сопротивления.

— Юра?! — Фёдор Кузьмич звал шёпотом.

Сына нигде не было.

Егерь уже дважды обошёл заросли.

Он остался один.

Подумал, что это могла быть глупая шутка. Что сыновья сговорились разыграть отца, проверить его настоящим страхом. От злости прикусил губу. Подумал, что в такой ситуации может победить, если сыграет против их правил. Они хотели напугать его — значит, он должен напугать их. Только не знал, как это сделать. И не понимал, как им удалось так ловко спрятаться.

Следы Юры обрывались под кустами. Братья могли сидеть в зарослях. Отсюда плохо видно. Ждут, что он пойдёт внутрь. И тогда выскочат. «Нет», — егерь мотнул головой. Не верил своим мыслям. Сыновья не могли решиться на подобную глупость.

«Ну, терять нечего. Попробуем так». Навёл ружьё на кусты. «Сами виноваты».

Грохнул выстрел.

В ответ была тишина. Если б в кустах кто-то был, он бы давно выскочил от страха. Значит… Что-то мелькнуло в ветвях.

Фёдор Кузьмич пригнулся. Весь напружинился, готовый к броску. Замер. Боялся пошевелиться. Понял, что угроза подстерегала сверху. Это многое объясняло.

Егерь знал, что в эти секунды решается его жизнь. Улыбнулся. Наслаждался своим страхом. Видел и чувствовал как никогда ясно, отчётливо. Сердце отсчитывало ровный, строгий ритм.

Опять хруст ветки. «Пора!» Фёдор Кузьмич вздёрнул ружьё, выстрелил вверх и, не поднимая головы, понёсся вперёд.

Разом зашумела листва в кронах, громче заскрипели ветки.

Егерь широкими шагами перепрыгивал через ямы и валежины. Не оборачиваясь, мчался между деревьев. С тупым упругим звуком в лиственницу вонзилась стрела, пущенная ему вслед, но Фёдор Кузьмич этого не заметил. Не разбирал направления, ни о чём не думал. Только бежал.

Очир ещё раз попробовал выбраться наружу, но боль опять загнала его вниз. Он теперь покорно лежал на земле. Смотрел туда, наверх, на границу дна и внутреннего кольца. Туда, где было его спасение. Где была жизнь.

Щель левого глаза совсем закрылась. Иногда по нему пробегали муравьи. Должно быть, они успели покрыть всё тело.

«Нужна одна последняя попытка. Одна. И всё. Хватит с меня».

В этот раз Очир решил продираться до упора. Ломиться вперёд, не обращая внимания на боль. Только бы добраться до одной из тех речек в лесу. Упасть в неё. Быть может, вода смоет ядовитый сок. Ведь это из-за него так обжигало тело, едва следопыт покидал укрытие густого тумана и выставлял себя солнцу.

«В темноте было бы проще… Но до ночи я не доживу. Значит — сейчас».

«Да и мало ли что тут творится по ночам…»

«Последняя попытка. Сейчас…»

Надо было набраться сил. Вздремнуть пару минут.

Очередной муравей остановился на веке. Теперь и правый глаз закрылся.

Очир в отчаянии просипел.

Только бы набраться сил…

Глава третья

— Очнись! Эй!

Кто-то бил Юру по щекам.

— Давай уже, просыпайся!

— Зажми ему нос.

— И что это даст?

— Ну тогда обмакни его.

— Фу! Это мерзко.

— Знаешь, Марин, мерзко держать эту падаль.

— Дай сюда.

Теперь по щекам били сильнее. Каждый удар отдавался глубокой болью в темени. Юра пришёл в себя, но не хотел это показывать. Нужно было придумать, что делать дальше. Он понимал, что оказался в плену у Переваловых. Сейчас в этом не было сомнений. Юра узнал их голоса.

— Он уже очнулся.

По голосу это был Слава. Он тоже здесь.

— С чего ты взял? — спросил Сергей Николаевич.

— По дыханию.

— А чего он глаза не открывает?

— Думает.

— Это как?

— Думает, что предпринять. Не хочет выдавать того, что очнулся.

— Вот оно как, — рассмеялся Сергей Николаевич. — Ну так бросай его! Или он скорее утонет, чем рассекретит себя?

Слава выругался в ответ.

— Юр, тебя трудно держать.

Притворяться не было смысла. Юра открыл глаза. Он был уверен, что вместе с братом находится в какой-то затопленной землянке, что связан, а Переваловы говорят с ними из-за решётки, но всё оказалось несколько иным.

— Привет, — вяло улыбнулся ему Сергей Николаевич.

Они вместе были заточены в одну клетку. Переваловы, профессор Тюрин и Нагибины. Не хватало только Фёдора Кузьмича, Очира и монгола с дочерью.

— Ну что ж, тут собрались последние члены экспедиции. Очень приятно, — Сергей Николаевич едва сдерживал зевоту. — Остальные, надо думать, мертвы. Иначе сидели бы тут с нами заодно.

— Ты как? — Слава всё ещё держал брата за плечи. Тот грубо отмахнулся.