Соперница королевы

В ее душе загорается слабый огонек надежды. Капитан впускает посланников, но оставляет за воротами слуг, за исключением мальчика-пажа. Пес Эссекса приветствует Ноллиса радостным лаем. Их окружает группа враждебно настроенных мужчин. Они начинают толкаться и выкрикивать насмешки. Пенелопа пытается расслышать слова дяди, но его ответ растворяется в общем гуле.

Маленькая делегация входит в дом через боковую дверь. Пенелопа и Фрэнсис спешат им навстречу. Появляется Эссекс с Саутгемптоном и свитой, ведет незваных гостей вверх по лестнице.

– В кабинет? – спрашивает Фрэнсис.

– Наверное, – отвечает Пенелопа. Ее надежда укрепляется. – Пойду к ним. – Она спускается по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, бежит по залитому солнцем коридору. Ей вспоминается, как много лет назад она шла тем же путем во тьме, а Сидни ждал ее в той же самой комнате – в те времена дом принадлежал Лестеру и помещение использовалось как музыкальный зал. Возможно, приди она к нему в ту ночь, ее жизнь сложилась бы совсем иначе.

Эссекс и Саутгемптон выходят из кабинета. Меррик и еще один человек, вооруженные мушкетами, встают по обеим сторонам двери. Саутгемптон поворачивает ключ, вручает Эссексу, тот передает его Меррику. Надежда Пенелопы лопается, словно мыльный пузырь. Из-за двери доносится голос дяди:

– Ради бога, Эссекс, не делай того, о чем потом пожалеешь!

– Что ты натворил! – говорит Пенелопа брату.

– На сей раз я не смогу тебе помочь! – отчаянно взывает Ноллис.

Эссекс отводит взгляд, пытается пройти мимо, однако Пенелопа хватает его за рукав и толкает к стене, удивляясь собственной силе.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Они рассчитывали приволочь меня во дворец, словно щенка, чтобы Сесил, его приспешники и этот негодяй Рэли со мной расправились. Я и пяти минут там не протяну. – Он весь трясется и бешено вращает глазами, словно безумный.

– Это же наш дядя. Он убедится, что тебе не причинят вреда. И Вустер, он друг. Они хотят помочь…

– Кажется, ты забыла, – Эссекс приближается к ней вплотную, но по-прежнему не смотрит в глаза, – что лорд-хранитель был моим тюремщиком в Йорк-хаусе, а Попхэм…

Действительно, лорд Верховный судья Попхэм никогда не питал теплых чувств к семье Деверо.

Рядом переминается Саутгемптон. Пенелопа вопросительно смотрит на него, но тот лишь пожимает плечами:

– Я выполняю приказ графа.

– Настоящий друг увидел бы, что он не в… – Бесполезно; они все равно не слушают. – Дело зашло слишком далеко, – говорит Пенелопа брату. – Назад уже не повернуть. Мой единственный совет – наберись храбрости и иди до конца.

Он вырывается из ее рук, кладет два пальца в рот и громко свистит. На лестнице раздаются поспешные шаги. Появляется паж.

– Принеси доспехи, – приказывает Эссекс. – Мой кинжал и короткий мушкет, ты знаешь какой. И сам вооружись. – Его голос спокоен, будто он заказывает мясо для пира. Мальчик бледнеет, вероятно, представляя себя в рукопашной.

Эссекс гладит рукоять меча, словно руку женщины.

– Только не этот, – говорит Пенелопа. – Оставь меч Сидни, возьми другой.

Он смеется и в этот момент выглядит почти как прежде.

– Вы, женщины, слишком сентиментальны. – Граф передает ей пояс с мечом. Меч не настолько тяжел, как она ожидала, – изящный, гибкий, красивый: совсем непохожий на тот, который она пыталась поднять в театре. – Сколько у нас бойцов? Две, три сотни?

Саутгемптон кивает.

– Войско из Уэльса еще не подошло. Дождемся?

– Нет времени. Скажи людям, пусть готовятся к немедленному выступлению в Лондон. Там соберем обещанную Горджесом тысячу и всех, кто пожелает присоединиться.

– Наконец-то ты принял решение, – говорит Пенелопа, не в силах сдержаться. – К сожалению, неверное. Будь у тебя разум, двинулся бы на дворец, пока там заседает совет. Застал бы их врасплох – Сесила, Грея, Кобэма, Рэли – и накрыл одним ударом. – Она смотрит на Саутгемптона, ожидая поддержки, но тот отворачивается.

Эссекс устремляет на нее испепеляющий взгляд:

– Что ты понимаешь в подобных вещах?

Пенелопа остается в коридоре с мечом в руках. Чувствуя себя Афиной или королевой-воительницей из мифов, она проводит пальцем по инициалам ФС, выгравированным на рукояти, вытаскивает меч из ножен, вонзает в воображаемого противника, взмахивает над головой. Гудящий воздух звучит как предостережение.

Февраль 1601,

Уайтхолл

– Посланников удерживают в Эссекс-хаусе, – говорит Сесил, пробежав глазами записку.

– Под стражей? – осведомляется королева. – Их взяли в заложники?

– Боюсь, что так. Эссекс ведет своих людей в столицу, дабы собрать войско. – Сесил напуган; у него колет в животе, будто он проглотил осколок стекла. Перед глазами стоит видение: граф и его люди бегут за ним по дворцовым коридорам, загоняют в угол и жестоко избивают. Он чувствует, как сапоги попирают череп, как прогибаются половицы, пока его тащат за ноги, слышит хруст собственных костей, когда его швыряют на дно лодки, направляющейся в Тауэр.