Соперница королевы

– Не думаю, что Господь осудит вас за… – Пенелопа колеблется. – За то, куда привели ваши желания.

Рич испускает горький смешок.

– Хотите сказать, это не грех?

– Все мы грешны. Бывают и худшие грехи. Если бы вы…

– Не нужны мне ваши советы, – огрызается он. – Откуда вам знать, каково быть таким, как я?

– Неоткуда. Но я уверена, Господь вас простит. – Глупые слова. Ей ничего не известно о его Боге.

– Я боюсь не Господа, а людей.

– Пусть посмотрят на бревно в своем глазу.

Они сидят молча; тишину нарушает лишь скрип половиц. Незаметно опускаются сумерки. Пенелопа думает о Блаунте. Они надеялись провести несколько дней в Уонстеде, чтобы отпраздновать покупку дома. Похоже, дела Рича удержат ее здесь дольше, чем она рассчитывала, а потом ей предстоит вернуться ко двору, преклонить колени перед королевой и снова попросить за брата.

– Когда вы прочтете, я устрою встречу. – Рич вручает ей толстую пачку документов.

– Чем скорее, тем лучше. Меня ждут при дворе. – Он с подозрением смотрит на Пенелопу, и она прибавляет, не давая ему возможности возразить: – Вы не меньше моего выигрываете от моих связей. – Лучше не упоминать о натянутых отношениях Эссекса с Елизаветой и нехватке денег для войска. Ричу об этом знать ни к чему.

Сентябрь 1599,

дворец Нонсач, Суррей

Сесил просыпается от лучей утреннего солнца. Полог кровати поднят, сам он полностью одет. Он садится, на мгновение не понимая, где находится. Затылок и плечи пронзает резкая боль. Сесил потирает шею ладонью – его целую вечность не касались чужие руки. Его жена даже в самые интимные моменты предпочитала к нему не притрагиваться. Иногда он платил молодым женщинам, но те, как и супруга, с трудом скрывали отвращение. Несмотря на то, что ночные гостьи с виду казались чистыми, он неделями мучился беспокойством, не подцепил ли дурную болезнь, тщательно изучал свои телесные выделения и советовался с врачом.

Тихо постучав, заходит паж и принимается разводить огонь. Сесил замечает на постели смятый листок бумаги и вспоминает, что именно лишило его сна. Он перечитывает текст, расшифровывая закорючки, – видимо, соглядатай копировал письмо в спешке. Это послание Эссекса королеве:

Но почему я говорю о победе или успехе? Разве не известно, что я ничего не получаю из Англии, кроме невзгод и душевных ран? Разве по войску не распространяются слухи, будто ваше величество лишили меня своей милости и ни мне, ни моим людям нечего от вас ожидать? Разве повстанцы не уверены, что те, кого вы жалуете своим благоволением, из чувства распри ненавидят меня более, чем бунтовщиков из чувства долга и совести?

На листке бумаги черным по белому написана обжигающая правда: он, Сесил, ненавидит Эссекса сильнее, чем истинного врага.

Сгорая от стыда, Сесил роняет письмо на колени, бормочет: «В кого я превратился?» Паж спрашивает, чем может помочь. Он отсылает мальчика прочь. Ему не нужен свидетель его стыда; достаточно всевидящего ока Господа. С каких пор он стал служить не королеве и Англии, а собственной ненависти?

Если Эссекс потерпит поражение в Ирландии, Сесил будет в этом виноват. Именно он сделал так, что половина Тайного совета потеряла веру в графа; именно он тормозит снабжение армии; именно он придерживает важные сведения; именно он отравляет умы, настраивая двор против ближайших союзников Эссекса. Некоторых ставленников графа сместили с должностей, он получил прямой приказ королевы убрать Саутгемптона с поста командующего кавалерией; все это дело рук Сесила. А еще Фрэнсис Бэкон… Сесил соскребает со столешницы присохший воск, аккуратно выравнивает предметы: подсвечник, книги, маленький хронометр – искусный механизм, который прежде несказанно восхищал, но уже не радует. Он разжег костер под своим соперником, подставив Англию под удар испанцев, а теперь пожар уже не остановить.

Сесил вспоминает прошлогоднюю попытку переговоров с новым испанским королем. Он рассчитывал применить все свое дипломатическое искусство и наконец заключить мирный договор. Однако переговоры, начавшиеся с осторожных бесед и обмена письмами, с треском провалились. В результате ошибки или обмана ему доложили, что Испания собирает флот у побережья Франции и вторжение неминуемо. Он приказал срочно мобилизовать войска во главе с Блаунтом, и вся страна находилась в панике, со дня на день ожидая нападения испанцев. Каким глупцом он был тогда!