Соперница королевы

– Нельзя так думать. Твой малыш благополучно родится, как и все предыдущие. – Пенелопа избегает смотреть в большие печальные глаза невестки. Она вспоминает, какой ужас испытывала перед рождением детей, опасаясь, что Господь заберет ее к себе. – Сейчас я спою, и тебе станет легче. – В памяти крутится неприличная баллада о распутной девице, которую Пенелопа позавчера слышала в театре «Занавес». Она берет лютню и принимается напевать без слов. Повитуха подпевает. Им пришлось прождать полтора дня, прежде чем начались первые схватки.

– Обещай, что меня не бросишь. – Фрэнсис, едва не плача, стискивает руку Пенелопы.

– Я буду здесь сколько потребуется. – В процессе родов нет ничего приятного: кровь, крики, долгие часы волнительного ожидания, постоянная угроза смерти, которую храбро отрицают, но меньше она не становится. – Я же тетушка этого малыша. Разумеется, я хочу поприветствовать его при появлении на свет. – Обручальное кольцо Фрэнсис подвесили на ее волос и раскачивали над животом, как маятник, – так всегда делают перед родами. Кольцо равномерно раскачивалось туда-сюда в знак того, что родится мальчик. Все поздравляли будущую мать, хотя знали, что с той же долей вероятности может появиться девочка.

В дверях появляется Лиззи Вернон, машет Пенелопе. Та выходит в коридор. Лиззи явно взволнованна.

– В чем дело? – Что могло вызвать такую тревогу? Чума в доме, кого-то из знакомых заключили в Тауэр, кто-то погиб в Ирландии? Пенелопа нервно сглатывает.

– Твой брат арестован.

– Его взяли в плен? – Говорят, ирландцы крайне жестоко обходятся с пленниками. Единственное утешение – Эссекс ценный заложник; не в их интересах причинять вред столь важной персоне.

– Боюсь, все гораздо хуже.

– Что может быть хуже, кроме смерти?

– Он в Нонсаче.

– Не понимаю. Откуда такие фантазии?

– Я получила послание от Саутгемптона. Эссекс подписал перемирие с Тироном, и они спешно покинули Ирландию, – Лиззи говорит быстро, еле переводя дыхание, – чтобы он мог объясниться с королевой, прежде чем его недруги при дворе узнают и настроят ее против него.

Новость погружается в сознание Пенелопы, словно тяжелый камень на дно пруда.

– А королева…

– Поначалу она выслушала его объяснения и будто бы все поняла. Но теперь… – Лиззи вытаскивает письмо из рукава и читает: – …Расценивает поступок Эссекса как предательство. Елизавета говорит, что тот сдался ирландцам, несмотря на ее прямой приказ стоять до последнего. Граф сейчас под арестом в Нонсаче. – Она еще раз перечитывает послание. – Его обвиняют в измене.

Пенелопа опускается на скамью у двери. Паника сжимает сердце холодными пальцами.

– Саутгемптон пишет, ты должна ехать к нему. Он будет ждать тебя у столба на въезде в Юэлл и тайно проведет к брату.

Пенелопа роется в ящике стола, находит бумагу, перо и чернила и торопливо царапает записку Альфреду, конюху из Эссекс-хауса, приказывая немедленно подать лошадей. Она запечатывает письмо и зовет пажа, чтобы тот скорее его доставил.

– Уверена, я смогу найти способ все уладить. – Ее бодрый голос ничем не выдает леденящего предчувствия беды. Возможно, на сей раз брат зашел слишком далеко, истратил последние крохи благоволения королевы, и теперь все тщательно выстроенные планы семьи Деверо обратятся в прах. Елизавета предупреждала, ее терпение не безгранично. От этой мысли Пенелопу охватывает дурнота. – Пожалуйста, отправь письмо Доротее, пусть сообщит обо всем матери. А сама побудь с Фрэнсис. Она в ужасном состоянии, я обещала, что не оставлю ее, но…

– Разумеется, как пожелаешь.

– Не говори, почему я уехала. Не надо ее тревожить. Это будет ложь во спасение.

Альфред прибывает вместе с парой охранников из Эссекс-хауса. Он не задает вопросов, хотя наверняка теряется в догадках, зачем скакать в Нонсач на ночь глядя и почему на Пенелопе дорожный плащ поверх домашней одежды. Они отправляются навстречу тьме. Пенелопа старается не думать о ворах и разбойниках, которые наверняка рыскают по дорогам. Она подкрепляется глотком из предложенной Альфредом фляжки и успокаивает себя тем, что рядом трое крепких мужчин, хотя, если приглядеться, один из них совсем еще мальчишка.

– Сколько нам ехать? – спрашивает она.

– Миль двадцать. Если поторопимся, доберемся до рассвета.

Они едут молча, радуясь тихой погоде и почти полной луне. Пенелопа пытается успокоиться, слушая мерный звук копыт, ритм собственного дыхания и гудение ветра. Хорошо, что рядом Альфред: он часто возил ее в Нонсач и обратно, поэтому знает дорогу. Конюх служит семье Деверо много лет и предан ей всей душой. Некоторые слуги в Эссекс-хаусе продавали хозяйские секреты, а один, работавший на кухне, состоял на жалованье у Сесила. Пенелопа убедила его шпионить за своим хозяином, но парень умер от чумы, не успев сообщить ничего полезного.

Впереди виднеются силуэты зданий.

– Это Юэлл?

– Да, миледи.