Советская поэзия. Том первый

В базарной суете, средь толкотни и гама,Где пыль торгашества осела на весы,Мне как-то довелось в унылой куче хламаНайти старинные песочные часы.На парусных судах в качании каюты,Должно быть, шел их век — и труден и суров —В одном стремлении: отсчитывать минутыТропических ветров и ледяных ветров.Над опрокинутой стеклянною воронкой,Зажатою в тугой дубовый поясок,Сквозь трубку горлышка всегда струею тонкойСпокойно сыпался сползающий песок…Песочные часы! Могли они, наверно,Все время странствуя, включить в свою судьбуЖурнал Лисянского, промеры Крузенштерна,

Дневник Головнина и карты Коцебу!И захотелось мне, как в парусной поэмеОтважных плаваний, их повесть прочитать,В пузатое стекло запаянное времяПеревернуть вверх дном, заставить течь опять.Пускай струится с ним романтика былая,Течет уверенно, как и тогда текла,Чтоб осыпь чистая, бесшумно оседая,Сверкнула золотом сквозь празелень стекла.Пускай вернется с ней старинная отвага,Что в сердце моряка с далеких дней жива,Не посрамила честь андреевского флагаИ русским именем назвала острова.Адмиралтейские забудутся обиды,И Беллинсгаузен, идущий напрямик,В подзорную трубу увидит Антарктиды

Обрывом ледяным встающий материк.Пусть струйкой сыплется высокая минутаВ раскатистом «ура!», в маханье дружных рук,Пусть дрогнут айсберги от русского салютаВ честь дальней Родины и торжества наук!Мне хочется вернуть то славное мгновенье,Вновь пережить его, — хотя б на краткий срок,Пока в моих руках неспешное теченьеВот так же будет длить струящийся песок.

МАКСИМ РЫЛЬСКИЙ

(1895–1964)

С украинского

* * *

Когда срезают грозди виноградаПорою лучезарного тепла,Он с нею встретился. Она из садаНа мулах ехала, как сад, светла.И он спросил: «Скажи, что делать надо,Чтоб ты моей, навек моей была?»Она ему: «Не гаснет пусть лампадаПеред Кипридой». Ветку занесла,На мулов крикнула, их сон нарушив,И правый мул забавно поднял уши,И пыль взлетела — розоватый дым.И он пошел, исполненный отрады,И думал: «Хорошо быть молодым,Когда срезают грозди винограда».

‹1922›

* * *

Поэт! Ты будь своим судьею:Когда тоска и ночь в груди,Возвысься над самим собою,И суд твори, не знай покоя,И не прощай, и осуди.Придут свидетели, вставаяСо дна испуганной души, —И ты ей скажешь: в мир без краяСтупай, нигде не отдыхая,И, согрешивши, не греши.

‹1922›

* * *