Советская поэзия. Том первый

Где лягушки фонтанов, расквакавшисьИ разбрызгавшись, больше не спятИ, однажды проснувшись, расплакавшись!Во всю мочь своих глоток и раковинГород, любящий сильным поддакивать,Земноводной водою кропят, —Древность летняя, легкая, наглая,С жадным взглядом и плоской ступней,Словно мост ненарушенный АнгелаВ плоскоступье над желтой водой, —Голубой, онелепленный, пепельный,В барабанном наросте домов,

Город, ласточкой купола лепленныйИз проулков и из сквозняков, —Превратили в убийства питомникВы, коричневой крови наемники,Италийские чернорубашечники,Мертвых цезарей злые щенки…Все твои, Микеланджело, сироты,Облеченные в камень и стыд, —Ночь, сырая от слез, и невинный,Молодой, легконогий Давид,И постель, на которой не сдвинутыйМоисей водопадом лежит, —Мощь свободная и мера львиная

В усыпленье и рабстве молчит.И морщинистых лестниц уступкиВ площадь льющихся лестничных рек,Чтоб звучали шаги, как поступки,Поднял медленный Рим-человек,А не для искалеченных нег,Как морские ленивые губки.Ямы Форума заново вырыты,И раскрыты ворота для Ирода,И над Римом диктатора-выродкаПодбородок тяжелый висит.

‹16 марта 1937 г.›

ГАЛАКТИОН ТАБИДЗЕ

(1891–1959)

С грузинского

КОРАБЛЬ «ДАЛАНД»

Зной этой ночи нарушил мой сонный регламент.Розами сад был укутан до самого горла.Всюду виднелся разрушенных теней орнамент.Море дремучее пело и камни прибрежные терло.Медленно плыл я, и «Даланд» стоял над волною,Словно Нарцисс, очарованный собственной тенью.Темные лавры томили меня и влекли за собою,

Лунные лилии их стерегли в отдаленье.Я возвращался на родину новой дорогой.Поднят с постели, томился и хмурился малость.Отчая кровля казалась такой бесконечно далекой.Да и была ли она? Может быть, лишь вспоминалась?Воспоминаний толпа вслед за мною летела.Ленин, Москва, Петроград, Кремль…И в дрожанье и в стуке «Даланд» волну рассекал,и Черное море кипело…Взгляд затуманили первые слезы разлуки.

* * *