Советская поэзия. Том второй

«Нет сил никаких улыбаться…»

Нет сил никаких улыбаться,Как раньше, с тобой говорить,На доброе слово сдаваться,Недоброе слово хулить.Я все тебе отдал. И телоИ душу — до крайнего дня.Послушай, куда же ты дела,Куда же ты дела меня?На узкие листья рябины,Шумя, налетает закат,И тучи на нас, как руиныВоздушного замка, летят.

1966

Чужая книга

После дней обаянья,После белых ночейС этой книгой свиданьяВсе нежней и горчей.Это очень похожеНа ближайший отлет.Гул винта, как по коже,

По обложке идет.Средь вокзального быта,Вся — поющая, всяНа скамейке забыта,Остающаяся.Не средь шумного бала,А под вопли грачейТы меня испугалаСтрахом юных ночей.Невозможностью слиться,Невозможностью взять,И отдать, и открыться,То есть все рассказать.Невозможность явитьсяИ в любом пустякеНевзначай воплотиться,Как дано пустельге.На скамейке, подмокшейОт весеннего льда,Голос, не превозмогшийКрасоты и стыда.Это даже не слово,

Что в сердцах говорим.Дивный слепок с чужого,Населенный своим.

1967

Вагон

Когда я уронил себяЛицом в ладониПри свете лампочки ночнойВ ночном вагоне,Когда я гордость потерял,А ты не знала,Наш паровик то в ночь нырял,То в день вокзала.Ребенок плакал в тишине,Вдруг наступавшей…Всей жизнью ты казалась мнеМоей пропавшей.Когда я оторвал от рукЛицо под утро,В окне синело. Все вокругШептало смутно.Кондуктор шел. За ним вослед

Цыганок очи…Мне было девятнадцать лет.В такие ночи!Одна сказала: «Слушай, князь,Дай погадаю…»Я улыбнулся, поклонясь:«Уже все знаю».И долго ей глядел воследТепло и мудро…Мне было девятнадцать лет.В такое утро!Не плакал мальчик на руках,А, рот разиня,Смотрел, как мчалась,Вся в снегах,В гудках,Россия.Шел день, наращивая пылОт полдня к полдню…Тебя, соседей позабыл.Цыганку помню.

1967

«И самый юный в мире дождь…»

И самый юный в мире дождьИсчез за первым поворотом.И показалось: ты идешьПо тротуарам, как по нотам.И я впервые ждал: тобой,Тебе навеки посвященный,Как переулок голубой,Не камнем — лунами мощенный.Был в лужах весь окрестный свет.А их оставил дождик краткий,Как перевернутый ответПод легкой детскою загадкой.Ведь воробьиной тишиныМерцала первая отрада.Ведь больше не было войныИ было в мире столько лада.И снова голубь ускользалОт голубей в иные сети.И я тогда еще не знал,Что нет единственной на свете.

1968

«Черные ветки России…»