Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан

Как и в случае выхода людей из естественного состояния, государство ради собственной безопасности должно требовать от другого государства вступить с ним в такое устройство (которое Кант сравнивает с гражданским), где каждому будет гарантировано его право. Кант определяет шесть прелиминарных статей договора о вечном мире, устанавливающих отношения взаимного доверия между государствами. К ним добавляются три дефинитивные статьи, гарантирующие прекращение всякой враждебности посредством установления системы всемирно-гражданского права (Кант называет его также космополитическим (ius cosmopoliticum

) правом). Базовым принципом этой новой системы права, связывающей между собой все государства, становится принцип всеобщего радушия, т. е. отказ от враждебности по отношению к чужестранцам. Далее, должна быть учреждена федерация автономных государств, которая снимет взаимное недоверие между нациями. Здесь немецкий философ идёт дальше своих предшественников, заявлявших о вечном мире в рамках Европейского содружества (Сен-Пьер) или Христианской Республики (Руссо), то есть по сути предлагавших элитарные концепции вечного мира для избранных народов. С точки зрения Канта, все народы должны быть объединены в «суррогат союза» для устранения взаимной враждебности. Принципиально при этом, что речь идёт не о создании мирового государства, но именно о добровольном союзе государств, согласившихся отказать от применения насилия по отношению друг к другу, но не утративших собственной суверенности. Кроме того, кантианский проект предполагает постепенное установление республиканизма, который в большей степени служит делегитимации войны[214]

. Вопрос мира для него в больше степени связан с вопросом о правильной организации государства, что в свою очередь повлияет на моральное воспитание народа. Граждане, получившие моральное воспитание и привлекаемые через систему представительств к управлению государством, перед вступлением в войну, как пишет Кант, «хорошенько подумают, прежде чем начать столь скверную игру»[215]

. Соответственно, именно распространение республиканизма становится необходимым условием перехода к вечному миру. Несмотря на то, что эта точка зрения постоянно оспаривается, Кант предстаёт ключевой фигурой в теории демократического мира[216]

.

Кант использует многие положения теории государства и права Гроция, Пуфендорфа, Вольфа и Ваттеля, но серьёзно отличается от них в своей оценке международного права. По его мнению, действительное ограничение войны даёт не международное право, а космополитическое. Международное право формируется за счёт договоров, однако конвенции не подкрепляются ничем, кроме доброй воли, принявших их государей, они, как правило, исполняются лишь частично и постоянно нарушаются. То есть договор не обладает чрезмерной силой, которая принудила бы народы отказаться от насилия. Всеобщая пацификация возможна только за счёт следования морально-правовому разуму, который заставит государства сформировать некое подобие конгресса или федерации и решать законы не варварским, военным способом, а цивилизованно при помощи переговоров и судов[217]. Нельзя сказать, что Кант даёт более надёжную основу международной безопасности, нежели Гроций или Пуфендорф, которые верили в едва ли не святую обязанность исполнять договора, установленную самой природой. Но важно всё-таки отметить это качественно иное, исключительно философское основание, на котором Кант выстраивает своё учение о войне. Только разумная деятельность и следование долгу сможет, по его мнению, обеспечить если не полное исчезновение, то значительное ограничение войны.

Всё вышесказанное, однако, демонстрирует пацифистские и космополитические устремления Канта. Возможность увидеть в нём представителя традиции справедливой войны связана со следующим. Пока государства не приблизились к состоянию вечного мира, война остаётся уместным для них способом защитить свои права ― в первую очередь, неприкосновенность границ и суверенитет[218]. На нарушение этих прав или серьёзную угрозу их нарушений допустимо отвечать с помощью силы. Как определяет это Кант в «Метафизике нравов»: