Спасал ли он жизни? Откровенная история хирурга, карьеру которого перечеркнул один несправедливый приговор

Мы знали, что за нами могли наблюдать во время разговоров за кофе и чтения газет. Кэтрин всегда приезжала с теми членами семьи, кто был свободен. Мы договорились, что дети продолжат свою обычную жизнь, пока я нахожусь в тюрьме, но это было невозможно. Софи вернулась домой к Кэтрин, а Эми навещала их каждый день. Джеймс учился на последнем курсе медицинской школы, но приезжал домой чаще, чем за шесть лет самостоятельной жизни.

Я мог выезжать и встречаться с неограниченным числом людей, но мы договорились с друзьями, что лучше оставить это время для близких членов семьи. Иногда приезжал мой брат, а иногда — кто-то из братьев жены.

* * *

Проведя девять месяцев за решеткой, я получил разрешение съездить домой на несколько дней. Для этого офицер пробации пришел к нам в дом удостовериться, что нет причины, по которой мне не стоило туда возвращаться. (Некоторым заключенным отказывали в поездке, потому что в доме жили дети или их возвращение угрожало безопасности других жильцов.) Вскоре я поговорил с офицером, он был уверен, что я могу вернуться домой. До этого я уже подавал заявление, и комиссия его одобрила.

Разумеется, я должен был следовать определенным правилам. В назначенный день меня могли забрать в 08:30 и привезти обратно в 15:30. В первый раз я мог провести дома только две ночи, но если не нарушу никакие правила, их число должно было увеличиться до трех. Мне позволили взять с собой зубную щетку, набор для бритья и несколько предметов одежды. Все это я был обязан задекларировать перед уходом и вернуться с теми же вещами, а надзиратели должны были проверить, совпадают ли они с описью, сданной мной перед уходом. Нужно было получить в медцентре подтверждение, что я достаточно здоров для поездки, а по возвращении прийти туда снова для проверки, что ничем не заболел. Добравшись до дома, я был обязан сообщить офицеру пробации, что прибыл в оговоренное место, и подтвердить, что проводил там каждую ночь до возвращения. Мне было запрещено пить алкоголь, выходить в Интернет и пользоваться социальными сетями.

Офицер пробации мог позвонить в любое время дня и ночи во время моей отлучки домой, чтобы проверить мое состояние, и если бы он заподозрил нарушение правил, то вернул бы меня за решетку и подверг наказанию.

За 21 день до окончательного освобождения поездки домой были запрещены.

Конечно, близкие очень ждали моего возвращения, и все дети, кроме Дэниела, работавшего в Мускате, приехали домой на эти дни. Около девяти утра мы выехали из тюрьмы и по дороге остановились позавтракать. Четырехчасовая поездка показалась мне вечностью. На нескольких участках дороги велись работы. Мы ненадолго заехали в службу пробации, где мне напомнили правила, которым я должен был следовать во время пребывания дома.

Я испытал странное чувство, когда увидел дом. Последний раз я был там в день суда. Соседние дома почему-то показались не такими, как раньше. Дорога была пустой, что было типичным для середины дня. Когда мы подъехали, я увидел свою машину рядом с домом. На ней никто не ездил, и аккумулятор сел. Она была исключена из базы данных Агентства по лицензированию водителей и транспортных средств, и страховка на нее временно не действовала. (Удивительно, но страховую компанию не смутило, что я отбываю наказание в тюрьме, и я мог восстановить страховку, когда выйду на свободу и снова сяду за руль.) Лужайка была недавно подстрижена, и на стенах дома висели горшочки с живыми цветами.

Я не знал, что сказать соседям. Из газет, освещавших мое дело, им было известно о наших проблемах. После того как я попал в тюрьму, один из соседей принес пирог и открытку нашей семье, еще двое прислали рождественские открытки, но я пока не был готов встретиться с ними лицом к лицу.

— Я выйду из машины, когда поблизости никого не будет, и сразу пойду в дом, — сказал я Кэтрин.

— Я не вижу никого вокруг, — ответила она.

Выйдя из автомобиля, я ринулся к дому. Внутри висели украшения, воздушные шарики и плакаты с приветственными надписями. Это был очень эмоциональный момент, хоть все и знали, что я вернулся ненадолго. Впервые за четыре года (с начала разбирательства по моему делу) я увидел улыбки на лицах родных. Мы обнялись и смахнули слезы. Выпив чашку кофе, я пошел посмотреть на огород. Софи и Кэтрин прекрасно справлялись: все растения были в отличном состоянии, особенно впечатлили баклажаны, кукуруза, томаты и шпинат.