Спасибо, диабет! Честный рассказ о том, как я надрал зад своему диагнозу

Друзья и родственники постоянно справлялись о моем состоянии, и я утешал их: «Это несерьезно, не стоит приходить / не стоит беспокоиться» – и верил этому. «У меня насморк, он скоро пройдет / Подстригите меня слегка: откройте уши, но оставьте подлиннее на затылке / Посмотрим, что будет дальше / Я диабетик / Завтра наступит новый день / Бла-бла-бла…»

Однако это было только началом длительного процесса, понять который я смог лишь позже, – процесса принятия.

ДИАБЕТОЛОГ ФРАНСИС ФРАНСИС: Здравствуйте, я ваш ДИАБЕТОЛОГ ФРАНСИС ФРАНСИС и пришел к вам, чтобы поговорить о вашем диабете-диабете.

Однажды утром мне сказали, что придет диабетолог. Узнав, что его имя было таким же, как фамилия, я, точно так же как в случае с МЕДСЕСТРОЙ КАРОЛЬ, решил и его превратить в литературный персонаж: так был придуман ДИАБЕТОЛОГ ФРАНСИС ФРАНСИС. Я тут же записал в тетрадь мысли, промелькнувшие в моей голове в связи с этим новым «героем», между делом я наделил его свойственным ему языком. Представ передо мной во плоти, он без промедления заявил: «Я здесь для того, чтобы ответить на ваши вопросы», – отчего я почувствовал себя комфортнее и успокоился.

И по сей день я пребываю в убеждении, что выбор диабетолога играет первостепенную роль в обуздании болезни (путем обобщения можно прийти к выводу, что то же самое относится к выбору терапевта): эти отношения, раз установившись, продолжаются длительное время. Все дело в доверии, которое должно быть взаимным. Если не будет взаимного доверия, ваши отношения будут строиться исключительно на недоверии, и вы всегда будете сомневаться в самом важном. Если вы плохо стартуете, то наверняка финишируете последним.

У меня было столько вопросов, что в конце концов он сам решился задать их мне. Как я до этого дошел? Что побудило меня обеспокоиться своими симптомами? Какими были эти симптомы? Наша первая встреча продолжалась почти час и позволила мне кое в чем разобраться. Тем не менее я съежился, когда врач упомянул об инсулиновой помпе:

– И потом, знаете, существует инсулиновая помпа. Чаще всего она ставится на живот, и ее совершенно незаметно носят в течение дня. Это очень практичное приспособление.

– Фу, гадость, – немедленно отреагировал я. – Это безобразно, это…

– О, она выглядит впечатляюще, но на самом деле сущая ерунда. Зато она действительно эффективна, и о ней быстро забывают, – сказал он, чтобы успокоить меня.

– Честно говоря, мне не хотелось бы сейчас говорить о ней…

И это было правдой. У меня буквально скрутило живот при одной лишь мысли о том, что в мое тело «вживят» эту машину. Как могла существовать подобная вещь и чем он руководствовался, говоря, что о ней можно забыть?

В конце нашей первой, так сказать, беседы он тем не менее без пафоса, но настойчиво объяснил, что значит быть больным.

– Вы должны усвоить, что отныне вы диабетик, то есть больной. Это не конец света, даже если сейчас вы так думаете. Вы будете вести почти нормальную жизнь, как все, за исключением того, что будете больны. Это жестоко, когда вашу жизнь ограничивает болезнь. Но есть масса других ограничивающих вас вещей: вы взрослый человек, у вас есть профессия, вы лысеете, порой вы бываете вспыльчивы, порой доброжелательны, вы расточительны, вас пучит от фасоли, а теперь вы заболели. Самое главное – понять это и понять, что вашей жизни ничего не угрожает.

БОЛЬНОЙ Я: Ах, вы можете гордиться собой!

МЕДСЕСТРА КАРОЛЬ: Что еще случилось?

БОЛЬНОЙ Я: Как? Вы не заметили перемены?

МЕДСЕСТРА КАРОЛЬ: Как я могу что бы то ни было заметить, если вы мне об этом ничего не говорите?

БОЛЬНОЙ Я: Этого не хватало! Вовсе я не должен говорить вам о том, что со мной происходит!

МЕДСЕСТРА КАРОЛЬ: Да нет, кое-что все-таки…

БОЛЬНОЙ Я: Пожалуйста, кто-нибудь, ко мне на помощь, убивают! Я столкнулся с вопиющей некомпетентностью смазливой и злобной медицинской сестры, которая не может с одного взгляда поставить диагноз ранимому, но по-прежнему очаровательному пациенту!

Кем было это больное alter ego, с которым только что беседовал диабетолог? Я ли это на самом деле? Как постичь его, и, главное, должен ли я принять его, как неотъемлемую часть самого себя? Неужели быть больным так же просто, как испытывать неудобство, съев тарелку фасоли?

10. Встреча со вторым типом