Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— Может, у него есть какие-то особые приметы — шрамы на лице, наколки на руках?

Однако на этот вопрос ответа не последовало. Вместо этого Ибраев внезапно напрягся и попытался встать с кресла. Но скованный по рукам и ногам, не смог этого сделать и после нескольких безуспешных попыток освободиться, вдруг обмяк и стал… плакать. Литовченко с удивлением взглянул на врача. Тот подошел к Ибраеву и, измерив ему пульс, сообщил:

— У вас есть еще пять-десять минут, после чего действие препарата начнет ослабевать.

Как только врач отошел от Ибраева, Литовченко возобновил допрос, повторив последний вопрос:

— У Джуры есть какие-то особые приметы?

— Нет, он обыкновенный человек.

— Может, у него есть какие-то увлечения?

— Он любит футбол.

— За какую команду болеет?

— За «Спартак» и «Пахтакор».

— Почему за «Пахтакор» — он что узбек?

— Да, он наш.

— Значит, он узбек по паспорту?

— Нет, он русский, но узбек.

— Как это возможно — где он родился?

В этот момент с Ибраевым снова произошла та же история, что и несколько минут назад — он сделал попытку вырваться из пут, а когда это не удалось, обмяк и стал плакать. Подождав, когда он успокоится, Литовченко возобновил допрос:

— Откуда родом Джура?

— Из России. Но он наш.

— Кто-то из его родителей узбек?

— Не уверен — кажется, отец. У него два отца. Я не знаю точно.

— Хорошо, успокойтесь. Как вы встречаетесь с Джурой?

— Он сам на меня выходит — обычно звонит по телефону.

— Домашнему?

— Да, и служебному.

— Это часто происходит.

— Нет, редко.

— А кроме вас у него в Москве есть друзья?

— Есть, но я их не знаю.

— Когда вы встречались с ним в последний раз?

— Шестнадцатого.

— В ресторане?

— Да.

— Вы знаете, о чем они говорили с Рашидовым?

— Я не присутствовал.

— Что было после их встречи?

— Джура попросил меня слетать в Ригу.

— Зачем?

— Встретиться с академиком Матвеем Шмаруком. Джура хотел передать ему доклад, чтобы он выступил с ним в Берне.

— Что за доклад?

— О переброске сибирских рек в Среднюю Азию.

— Что вы ему ответили?

— Я не смог ему помочь.

И Ибраев снова заплакал, но в этот раз уже без попытки освободиться от пут. Было видно, что он уже основательно измочален этим допросом и держится из последних сил. Однако Литовченко надо было задать ему еще несколько важных вопросов.

— Вы не смогли поехать в Ригу, но кого-то он нашел?

— Нашел.

— Кого?

— Не знаю.

— Но когда вам надо было поехать в Ригу?

— Надо было застать Шмарука за день до его отлета в Берн.

— А когда он вылетает?

— Завтра, рейсом до Стокгольма.

Литовченко бросил взгляд на Котова, но тот и без этого все понял. Он стремительно вышел из кабинета, чтобы немедленно связаться с главой контрразведки Григорием Григоренко и локализовать эту проблему — дать знать в Ригу местным чекистам, чтобы те предприняли все необходимые меры для встречи курьера от Джуры, который был уже в пути. А Литовченко тем временем продолжил допрос:

— Ваша жена знает Джуру?

— Она видела его только один раз — он помог ей достать билеты.

— Куда именно?

— На концерт французской группы.

— Когда он пройдет?

— Вечером в воскресенье.

— Вы идете на него вдвоем?

— Нет, жена пойдет с подругой.

— А Джура там будет?

— Может быть, я не знаю. Но моя жена здесь ни при чем, она ждет ребенка, — заволновался Ибраев.

Он снова попытался освободиться от пут, причем на этот раз принялся делать это гораздо интенсивнее. Кресло под ним заходило ходуном и в следующую секунду опрокинулось на правый бок. Врачи бросились к пациенту и вдвоем вернули кресло в первоначальное положение. Однако Ибраев к тому моменту уже отключился. Его глаза были закрыты, рот приоткрыт, а на губах появилась белая пена, которая явно указывала на то, что с пациентом случилось нечто экстраординарное и продолжать допрос уже невозможно.

24 июня 1983 года, пятница.

Афганистан, горы под Мазари-Шарифом

Вот уже больше часа Иван Сараев и его товарищи, освещая себе дорогу армейскими фонарями КФС-I и выстроившись цепочкой, осторожно двигались вперед, пытаясь выйти из пещеры. В эти подземные лабиринты их привела девочка-афганка, когда они убегали от погони по горной тропе. Это она схватила Сараева за руку и, беззвучно указывая рукой на растущий над тропой куст, потянула солдата в ту сторону. А когда Иван в недоумении встал на месте, не понимая, чего от него хочет афганка, девочка оставила его на тропе, а сама ловко взобралась на скалу и шмыгнула за куст. А спустя секунду выглянула оттуда и помахала солдатам рукой: мол, поднимайтесь сюда. И бойцы один за другим стали взбираться на скалу. Как оказалось, за кустом был вход в пещеру, которая вела на другую сторону горной гряды. Видимо, девочка, прекрасно зная эти места, бывала в этом убежище неоднократно. И теперь привела сюда своих спасителей, чтобы отплатить им той же монетой — спасти их самих от душманской погони.