Спецотдел «Бесогон»

– Не верь всему, что видишь здесь, – только и смог вымолвить я.

Мы пошли вниз вместе. Я забросил ружье за спину, но Семен все еще держал в руке пистолет.

– Откуда у тебя оружие, Сеня? Ведь ты уронил его в воду, когда дрался с Кузиным.

– Он дал, Кузин, – нехотя ответил Семен.

– Где кстати, этот ученый червь? Он с тобой? – повернувшись к другу, спросил я.

– Федор тут, неподалеку. Он обходит Город Мертвых с другой стороны. Эти твари здесь. Старик и девочка – натуральные оборотни, которых мы с тобой так позорно упустили. Мы их непременно возьмем и доставим на большую землю. Пусть послужат науке…

Я похолодел. Старик оказался прав. Пришедшие на эту таинственную землю приносили ее обитателям лишь беды и страдания. Теперь я и сам убедился в этом.

– Брось, Семен, – попытался я урезонить товарища, – от старика и девчонки нет никакого вреда. Они никого не убивают, а живут тут тихо и уединенно. Пусть остаются здесь, а мы уйдем. Я лично доложу Дадуа, что в здешних местах ничего демонического нет.

– А погибшая экспедиция? А сокровища, что таятся где-то тут? А полудикие аборигены с их тайнами? – не унимался Семен, – кто раскроет все, что скрыто тут?

Его взгляд стал похож на взгляд сумасшедшего. Глаза, вылезшие из орбит, сверкали нечеловеческим блеском, от которого становилось страшно даже мне потомственному бесогону.

– Не узнаю тебя, Семен, – вырвалось у меня.

– А я вот вас не узнаю, товарищ Сорокин, – раздалось откуда-то со стороны.

Голос был мне смутно знаком, но интонации говорившего были чужими, непривычными. Я медленно оглянулся, на меня смотрел ученый муж Федор Кузин. Но это был другой Федор, не тот безобидный чудак, что отправлялся с нами со спецаэродрома. На меня смотрел уверенный в себе человек, статный, сильный и безжалостный. Его цепкий колючий взгляд был слегка насмешливым. Кузин держал в руках карабин, ствол которого глядел прямо мне в грудь.

– Положи ружье на землю, Савва. Ствол теперь бесполезен, твари, в руках которых ты только что побывал, успели разрядить карабин, – бросил ученый.

Черт, Кузин не ошибся, оружие было действительно разряжено. Обойма была пуста. Серебряные пули исчезли.

– Убедился, старлей?

Кузин вскинул свое ружье и передернул затвор.

– Собрался стрелять? Хочешь меня убить? – поинтересовался я.

– Пока нет, – отмахнулся Кузин, – твоя жизнь мне не нужна. Мне нужны эти твари. Живые, или мертвые. Лучше, конечно, живые.

– Будешь проводить над ними научные эксперименты? Вряд ли тебе это удастся.

– Не твое дело. Ты, я вижу, попал под влияние мерзких оборотней. Что ж, внушать мысли эти твари умеют. Только они просчитались. Со мной у них этот фокус не пройдет, – взгляд Кузина стал серьезным, – Семен, – окликнул он моего сослуживца, – помоги связать своего бывшего командира. Он болен и не пригоден для выполнения поставленных перед нами задач.

Семен молчал. Он переводил затравленный взгляд с меня на Кузина и не знал, как ему поступить.

– Не подчиняйся ему, Сеня! Он задумал что-то плохое, – отчаянно крикнул я.

– Делай, как я говорю. Мы все выполняем одну задачу, тот, кто идет против нас – предатель, – голос Кузина был спокойным и даже немного скучным, словно он читал давно набившую оскомину лекцию.

Семен неуверенно двинулся ко мне. Кузин кинул ему веревку, и Сеня ловко поймал ее на лету.

Я прикинул расстояние. Нет, Кузин стоял достаточно далеко от меня. Достать его в прыжке и выбить карабин не получится, Семен тоже не слабак, чемпион Москвы по самбо, драться с таким себе дороже. Я протянул к нему руки.

– На, вяжи, вяжи, Семен, своего сослуживца, – бросил я.

Нечаев не ответил, он даже не смотрел на меня. Сжав зубы, он начал скручивать мне руки.

– Полегче! – я дернулся всем телом и сильно толкнул Семена, тот выругался.

– Помоги! – бросил он Кузину, спокойно курившему в сторонке, тот отбросил папиросу и неспешно подошел ко мне.

– Дай веревку! – Кузин легко вырвал моток из рук Семена, – смотри, как это делается!

Федор подошел ко мне с улыбкой. Походка ученого стала несколько иной, нельзя сказать, что она сильно изменилась, но стала уверенней и легче.

Теперь Кузин уже не походил на неуклюжего медведя, которым представлялся мне в самом начале знакомства. Да и от его чудаковатого образа остались одни воспоминания. До конца сыграв свою роль, он перестал претворяться и стал самим собой, властным, расчетливым и жестоким.

– Будет немного больно, – обнажая в улыбке крепкие прокуренные до самых корней зубы, пробормотал ученый.

Старался Федор на славу. Путы больно резали руки, впиваясь в кожу, они оставляли на ней глубокие рубцы. Руки немели и преставали слушаться. Этот вяз был сильным и особенно болезненным, таким, что наручники по сравнению с ним казались легкомысленными дамскими браслетами. Покончив с руками, Кузин умело и быстро связал мне щиколотки, теперь передвигаться можно было лишь небольшими шажками. Такое умение ученого Федора Кузина было настолько неожиданным, что я не удержался.

– Подобным Макаром вязали пленных красноармейцев матерые эсесовцы. Ты не у них ли научился? – я взглянул на раскрасневшегося от усердия Кузина.