Спецотдел «Бесогон»

– Заткнись, – он толкнул меня ногой, – вставай и топай вперед, – приказал он мне.

Я молча поднялся с земли и поковылял по узкой усеянной острыми камешками тропе. Я едва шел, неловко переставляя непослушные, ставшие вдруг такими тяжелыми ноги. Кузин время от времени толкал меня прикладом карабина, а Семен шагал рядом, отрешенно глядя прямо пред собой. Не проронив ни слова, мы шли часа четыре. Местность вокруг казалась мне знакомой, вскоре я увидел воткнутую в землю жердь. На вершине ее виднелся полуистлевший белый флаг. Становище предыдущей экспедиции. Зачем Кузин привел нас сюда? И почему мой сослуживец Семен Нечаев слушается его, будто этот странный человек является его командиром? Что происходит здесь, и от чего все это кажется нереальным и страшным?

– Останемся здесь до утра! – распорядился Кузин.

Семен лишь кивнул головой. Мы прошли внутрь этого странного сооружения. До сих пор, по прошествии стольких лет, я не могу точно сказать, что же это было…

Каменный шатер с необычным сводчатым потолком? Или некое подобие рукотворной пещеры, в котором одно время жили странные, мало похожие на нас существа, за которыми охотились те, кто нашел здесь свою смерть? Может быть, это их обиталище, или здесь находилось место, где эти полу-люди – полу-звери творили свои молитвы и приносили жертвы своим таинственным богам? Я не могу дать ответа на этот вопрос.

Серые закопченные огнями многолетних очагов камни нависали над нами, словно тяжелые грозовые тучи. А не погребенные мертвецы смотрели прямо перед собой темными пустыми глазницами. Вдалеке раздался протяжный волчий вой, ему ответил другой, этот зверь был гораздо ближе, может быть, рядом с нашим жутким убежищем…

– Стереги его, Семен! Я скоро вернусь! – Кузин махнул в мою сторону дулом ружья и бросился к выходу.

Семен привалился спиной к гладкому сырому валуну, лежавшему возле большого разрушенного самим временем жертвенника. Плоская каменная плита была запачкана давным-давно засохшей кровью.

– Это ты написал на меня донос? Тогда, полгода назад? – вдруг спросил Семен.

Я едва не лишился дара речи. С минуту я не мог ответить, лишь хватал ртом воздух, выпучив глаза, словно выброшенная на берег рыба.

– Лишь сейчас я понял, что это сделал ты, Сорокин! Больше некому…

Семен бросил на меня острый, ненавидящий взгляд, от которого у меня пошли мурашки по телу.

Нечаев нес абсолютную чушь. Полгода назад он и еще один офицер – новичок нашего отдела отправились в пригород покоренного Берлина. Там погиб майор интендантской службы, его нашли задушенным в одном старинном замке. Хранительница замка, пожилая немецкая фрау утверждала, что офицера задушила старая рыцарская перчатка. Она хранилась в замке, как семейная реликвия и, де, отомстила за погибшего от советских пуль хозяина дома, молодого аристократа, который состоял адъютантом у одного фашистского генерала.

Командировка обернулась новой трагедией. Напарник Нечаева был также задушен, правда перчатка оказалась тут не причем. Выяснилось, что под маской хранительницы замка скрывалась мать погибшего немецкого аристократа, которая таким образом мстила за сына.

Нечаев быстро докопался до истины, но сообщать результаты своего расследования тамошнему командованию не стал. Он поступил проще, самолично пустил в расход мстительную бабку и отбыл восвояси.

О происшедшем он рассказал лишь мне. Я смолчал, но нашего шефа обмануть весьма не просто. Вахтанг Дадуа, быстро догадался о самосуде и, рассвирепев, едва не отдал подчиненного под трибунал. Спасло Нечаева то, что офицеры нашего отдела – товар штучный, и быстрой замены ему найти не удалось бы. Тогда Дадуа лишь припугнул Семена, сообщив тому, что правда вскрылась, и о его проступке отлично известно на самом верху..

Теперь Семен обвинял в доносительстве меня. Он не шутил, а был серьезен, как никогда, но, обозвав меня доносчиком, Нечаев поступил крайне неосмотрительно. Подобные обвинения нужно предъявлять лишь в том случае, если ты точно уверен в том, что твой сослуживец – стукач. Я же стукачом не был!

– Я не писал на тебя, Сеня! – стараясь не потерять остатков самообладания, сообщил я

– Писал. Только здесь я понял это! Если б ты не был сейчас связан, я б вызвал бы тебя на дуэль, – Семен вновь обжег меня своим презрительным взглядом, – на смертельную дуэль, до последнего вздоха!

Он сжал кулаки, я видел, как ему хочется ударить меня, но теперь я и сам жаждал поквитаться с ним за оскорбление.

– Если ты не трус, развяжи меня, – тихо попросил я.

– Развязать? – Семен криво усмехнулся и достал из-за голенища сапога трофейный нож, – что ж, воля твоя, пожалуйста!

Он резанул обвивавшие меня, словно змеи, веревки. Я, растирая онемевшие руки, встал перед ним в боевую стойку.

– Начинай! – приказал я.

– Я ведь самбист, мигом уделаю тебя!

В глазах Семена появилось что-то отдаленно напоминающее жалость. Нечаев отступил на шаг назад, но теперь волна непонятно откуда взявшейся ярости накрыла меня с головой. Руки сами сжались в кулаки.

– Тогда начну я! Берегись!