Спин

«Спин» – идиотское, но неизбежное название всему, что творилось с Землей. Дрянное с точки зрения физики (ибо термин «спин» подразумевает вращение, а если говорить по существу, ничто не вращалось быстрее прежнего), но в качестве метафоры вполне подходящее. Земля впервые за всю свою историю находилась в почти полном стазисе, но ощущение… ощущение было такое, что планета вышла из-под контроля и вертится все стремительнее – во всех смыслах этого слова. И чтобы не соскользнуть в небытие, нужно было за что-нибудь ухватиться.

Я, к примеру, цеплялся за Лоутонов – не только за Джейсона и Диану, но за весь их мир, за Казенный дом, за Хижину дяди Тайлера, за нашу детскую преданность друг другу. Это была единственная лошадка на карусели Спина, которую мне удалось оседлать. И совсем не факт, что мне досталась худшая лошадка из всех. Если Молл права, каждому необходимо за что-то держаться, иначе пропадем. Диана ухватилась за веру, Джейсон ухватился за науку.

А я ухватился за Джейсона с Дианой.

Я ушел с пляжа, когда небо затянуло тучами. Налетел шквал, типичный для второй половины дня позднего августа. Небо на востоке засверкало молниями, дождь захлестал по унылым пастельным балкончикам прибрежных мотелей. Домой я пришел промокший до нитки. Воздух был такой влажный, что одежда сушилась несколько часов. К сумеркам буря улеглась, оставив после себя зловонную распаренную тишь.

После ужина явилась Молли, и мы скачали какое-то новое кино, одну из викторианских салонных драм, к которым Молл была неравнодушна. После фильма она ушла на кухню, чтобы приготовить нам по коктейлю; я же удалился в гостевую комнату и позвонил Давиду Мальмштейну. Тот сказал, что хочет видеть Джейсона, «как только представится возможность», но считает, что дозировку лекарств можно слегка повысить – при условии, что мы с Джейсоном будем внимательны и не проглядим нежелательных реакций.

Я повесил трубку, вышел из комнаты и увидел, что в коридоре стоит Молли: в руках по стакану, на лице написано «Ну и где тебя носит?»

– Надо было позвонить.

– Что-то срочное?

– Нет.

– Проверяешь, как там пациент?

– Вроде того, – сказал я.

* * *

Через несколько дней Джейс устроил мне встречу с Воном Нго Веном в его перигелийском обиталище.

Марсианский посол обставил комнату по собственному вкусу. Всю мебель – легкую, плетеную, низенькую – закупили по каталогам. На линолеуме лежал тряпичный коврик, на простеньком столе из необработанной сосны стоял компьютер. По всей видимости, марсиане предпочитали интерьер а-ля «новобрачные студенты».

Я принес Вону все специальные материалы, с которыми он пожелал ознакомиться: пару книг по этиологии и лечению РС, плюс подборку статей из «Журнала Американской медицинской ассоциации», посвященных атипичному рассеянному склерозу. По современным представлениям, АРС не имел никакого отношения к РС; это была совершенно другая болезнь, генетическое нарушение с симптоматикой, похожей на симптоматику рассеянного склероза, и сходной деградацией миелиновых оболочек, защищающих нервную ткань. Атипичный рассеянный склероз отличался от РС тяжестью состояния, скоротечностью развития симптомов и устойчивостью к стандартной терапии. Вон сказал, что такая болезнь ему неизвестна, и обещал покопаться в своих архивах.

Я поблагодарил его, но поднял очевидный вопрос: Вон не врач, а марсианская физиология заметно отличается от физиологии землян. Даже если получится найти подходящий метод лечения, не опасно ли испытывать его на Джейсоне?

– На первый взгляд мы с вами очень разные, но это вовсе не так. Прежде всего ваши специалисты проанализировали мою совокупность хромосомных наследственных факторов. Оказалось, мой геном неотличим от вашего.

– Простите, не хотел вас обидеть.

– Я не обиделся. Сто тысяч лет – это зияющая пропасть. Говоря языком биологии, ста тысяч лет вполне достаточно для видообразования. Но оказалось, наши с вами народы вполне способны к взаимному скрещиванию, а очевидные различия между нами – всего лишь элементы поверхностной адаптации к окружающей среде, более сухой и холодной.

Вон говорил уверенным авторитетным тоном, разительно контрастирующим с его размерами. Голос его звучал выше, чем усредненный голос взрослого землянина, но в нем не было ни малейшего намека на незрелость; мелодичный, почти что женский, однако весомый, словно голос государственного деятеля. Всегда, без исключений.

– Тем не менее, – возразил я, – у нас могут возникнуть юридические проблемы. Ведь речь идет о терапевтическом вмешательстве, не прошедшем процедуру одобрения в Управлении по санитарному надзору.

– Не сомневаюсь, что Джейсон охотно дождался бы официального одобрения, но вряд ли его болезнь согласится проявить подобное терпение. – И Вон поднял руку, чтобы пресечь дальнейшие споры. – Позвольте прочесть все, что вы мне принесли, и тогда мы вернемся к этому вопросу.