Спин

После долгой засухи разразилась чудовищная буря, и на склоны Одиноких гор выпало рекордное количество осадков. Почти вся эта вода хлынула в иссохшие притоки реки Кирьолох. В каком-то смысле терраформированный Марс оставался юной планетой с нестабильным влагооборотом; тот активно влиял на реголит и залежи древней пыли, видоизменяя ландшафт планеты самым стремительным образом. В результате внезапного и чрезвычайно сильного ливня сельскохозяйственная дельта реки Кирьолох оказалась погребена под слоем медно-красной глинистой суспензии, сошедшей со склонов, словно текучий грузовой состав.

Фото номер четыре: «Последствия». Там, где был дом Вона, остались лишь фундамент и единственная стена – керамические обломки в хаотическом нагромождении булыжников, склизкой грязи и строительного мусора. Далекий город на холме не пострадал, но плодородная низина оказалась погребена заживо. Если не считать проблесков бурой воды (там, где раньше было озеро), сюда вернулся изначальный Марс, безжизненный реголит в практически девственной своей ипостаси. В небе зависли несколько летательных аппаратов: должно быть, спасательные команды высматривали выживших.

– Весь день я провел с друзьями в предгорье. Вернулся домой, а вместо дома увидел вот такую картину. Погибла не только моя семья, погибло великое множество людей. Я храню эти фотографии, чтобы не забыть, кто я такой и откуда явился. И почему не могу вернуться.

– Страшное событие. Даже не представляю, как такое пережить.

– Я примирился с положением вещей. Насколько это вообще возможно. К тому времени, как я покинул Марс, дельту восстановили. Конечно, не до первоначального состояния, но низина ожила, и теперь люди вновь кормятся с ее полей.

По всей видимости, Вон сказал все, что собирался, и больше не желал говорить на эту тему.

Я вернулся к первым снимкам и напомнил себе, на что смотрю. Передо мной был не искусный рендеринг, а обычные фотографии. Фотографии иного мира. Фотографии Марса – планеты, с давних пор бередившей умы творческих людей.

– Это не Берроуз. Точно не Уэллс. Брэдбери? Ну может быть, в некоторой степени…

– Простите? Я не знаю этих слов.

Вон наморщил свой и без того морщинистый лоб.

– Это писатели. Фантасты, авторы книг о вашей планете.

Едва я объяснил Вону, что некоторые наши литераторы описывали жизнь на Марсе задолго до терраформирования, как тот завороженно спросил:

– Могу ли я ознакомиться с этими книгами? И обсудить их во время следующего вашего визита?

– Буду счастлив помочь. Но в ваших ли силах выкроить время для чтения? Ведь главы многих стран стоят в очереди, чтобы пообщаться с вами!

– Несомненно. Ничего, подождут.

Я сказал, что буду с нетерпением ждать встречи.

По пути домой я совершил набег на букинистическую лавку, а утром доставил Вону стопку книг в мягких обложках – вернее, не Вону, а молчаливым людям, охранявшим его жилище. «Война миров» Уэллса, «Принцесса Марса» Берроуза, «Марсианские хроники» Брэдбери, «Чужак в стране чужой» Хайнлайна, «Красный Марс» Робинсона.

На пару недель Вон исчез с моего горизонта.

* * *

Строительство на новой территории «Перигелия» шло полным ходом. К концу сентября виргинские сосны и чахлые пальметто исчезли; на их месте появился массивный бетонный фундамент, а на нем – внушительное переплетение стальных балок и алюминиевых труб.

Молли слышала, что на следующей неделе ожидается поставка оборудования для холодильной камеры и лаборатории военного образца. (Очередной ужин в «Чампс», почти все взгляды прикованы к плазменному экрану размером с билборд: передают игру «Майами марлинс»; мы же, устроившись в темном уголке, отдаем должное холодным закускам.)

– «Перигелий» занимается космическими полетами и Спином. На кой нам сдалось это лабораторное добро, Тай?

– Понятия не имею. Никто не говорит ни слова.

– Может, спросишь у Джейсона? Вы же то и дело заседаете с ним в северном крыле.

(Мне не хотелось говорить, что я бываю на приемах у марсианского посла, поэтому я сказал Молли, что хожу на совещания к Джейсону.)

– У меня нет допуска к такой информации.

Само собой, у Молли его тоже не было.

– Такое чувство, что ты мне не доверяешь.

– Молл, просто я стараюсь играть по правилам.

– Ну да, – сказала она, – ты же у нас святоша.

* * *

Джейсон без предупреждения явился ко мне домой, чтобы обсудить лечение (на счастье, в тот вечер Молли у меня не было). Я передал ему слова Мальмштейна: скорее всего, дозировку можно приподнять, но придется внимательно следить за динамикой, ибо не исключены побочные эффекты. Болезнь не стоит на месте, и у подавляющей терапии имеется лимит применения. Это не значит, что мы обречены. Это значит лишь, что рано или поздно Джейсону придется изменить образ жизни и режим работы: не подавлять болезнь, а подстроиться под нее. (За этим рубежом маячил еще один – деменция и полная нетрудоспособность, но такое развитие событий мы обсуждать не стали.)

– Я все понимаю. – Джейсон расположился в кресле у окна, заложив одну длинную ногу за другую, и периодически поглядывал на собственное отражение в зеркале. – Мне надо еще несколько месяцев, только и всего.