Спин

Я одолел несколько ярдов утрамбованной земли с шершавыми заплатками порушенного непогодой асфальта, добрался до края насыпи и шумно съехал вниз, не выпуская из рук пластмассовых чемоданов, набитых предметами скромного гардероба, рукописными заметками, цифровыми архивами и фармацевтической продукцией с планеты Марс. Я оказался в сточной канаве, на три четверти полной воды – зеленой, как лист папайи, и теплой, как тропическая ночь. В воде отражался рубцеватый лик луны, а еще от нее разило навозом.

Я стал карабкаться обратно. Багаж припрятал на склоне насыпи, в сухости и сохранности, затем прополз остаток пути и залег под таким углом, чтобы тела моего не было видно, а сам я мог наблюдать за дорогой, бетонной коробкой больницы ибу Ины и припаркованным у входа черным автомобилем.

Незнакомцы вломились в больницу через заднюю дверь. По пути они включали свет, оставляя за собой желтые прямоугольники окон, но жалюзи были опущены, и я никак не мог узнать, чем эти люди там занимаются. Обыскивают комнаты, наверное. Я попробовал прикинуть, как долго они пробыли внутри, но безуспешно: похоже, я утратил способность вести счет времени. Не мог разглядеть даже знаки на циферблате наручных часов. Сияющие цифры метались, словно встревоженные светлячки, – не уследить.

Один вышел через переднюю дверь, подскочил к автомобилю и завел двигатель. Второй объявился несколькими секундами позже и юркнул на пассажирское сиденье. Полночного цвета автомобиль, выворачивая на дорогу, подкатил вплотную к моему лежбищу, и фары смели темноту с края насыпи. Пригнувшись, я замер и ждал, пока не стихнет шум мотора.

Потом задумался, как быть дальше. Вопрос нетривиальный, потому как я выбился из сил – устал внезапно и чуть ли не до смерти, ослабел так, что не мог подняться на ноги. Мне хотелось вернуться в бетонный куб, найти телефон и предупредить ибу Ину об автомобиле с незваными гостями. Но может, с этой задачей справится Ен? Будем надеяться. До больницы мне было не дойти. Я приказывал ногам выпрямиться и идти, но те в ответ лишь подрагивали. Это была не просто усталость. Это был паралич.

Когда я снова взглянул на больницу, то увидел, что над вентиляционным отверстием в кровле клубится дым, а слепые окна подмигивают мне желтыми огнями. Пожар.

Приезжие подожгли больницу ибу Ины, и я ничего не мог с этим поделать. Я закрыл глаза и просто надеялся, что меня кто-нибудь найдет, прежде чем я скончаюсь.

* * *

Меня разбудили рыдания и едкая вонь пожарища.

Все еще темно. Но я обнаружил, что способен передвигаться – хотя по чуть-чуть, со значительными усилиями и нешуточной болью. И еще мне показалось, что мыслю я более или менее связно, поэтому я дюйм за дюймом пополз вверх по склону.

Пространство между мною и клиникой заполняли машины и люди, фары и фонарики рассекали небо мечущимися дугами. Больница превратилась в тлеющие руины. Бетонные стены выдержали натиск огня, но крыша рухнула, и огонь выпотрошил все здание. Я кое-как поднялся и пошел на плач.

Рыдала ибу Ина. Она, обняв колени, сидела на островке асфальта. Я подходил все ближе, и окружившие Ину женщины бросали на меня мрачные подозрительные взгляды. Но Ина вскочила на ноги, утерла слезы рукавом и бросилась ко мне:

– Тайлер Дюпре! Я уж думала, вы до смерти сгорели! Сгорели дотла, как и все остальное!

Она вцепилась в меня, стиснула меня в объятиях, спасла меня от падения, ибо ноги мои вновь сделались каучуковыми.

– Больница, – с трудом выдавил я. – Вся ваша работа, Ина, мне так жаль…

– Ничего страшного, больница – это всего лишь здание. Медицинское оборудование несложно будет заменить. Вы же, вы… уникальны. Ен рассказал, как вы отослали его прочь, когда явились поджигатели. Тайлер, вы спасли ему жизнь! – Она сделала шаг назад. – Тайлер! С вами все хорошо?

Ничего хорошего. Я глянул на небо поверх плеча Ины. Светает. Вот-вот встанет древнее солнце. Небо окрасилось в цвет индиго. На его фоне я видел силуэт вулкана Мерапи.

– Просто устал.

Я закрыл глаза. Почувствовал, как ноги подломились; услышал, как Ина зовет на помощь, а потом уснул. Позже мне рассказали, что я проспал несколько дней.

* * *

На прежнем месте я оставаться не мог – по очевидным причинам.

Ина изъявила желание ухаживать за мной до окончания лекарственного кризиса. Она считала, что деревня обязана меня защитить; в конце концов, я спас Ену жизнь (настаивала она), а Ен – не только ее внучатый племянник, он так или иначе родственник почти всем местным. Я был герой, а еще как магнит притягивал злодеев, и если бы не мольбы Ины, подозреваю, мэр без промедления посадил бы меня на первый автобус до Паданга и велел катиться ко всем чертям. Итак, меня вместе с моим багажом поместили в необитаемый деревенский дом (его владельцы отправились в рантау несколько месяцев назад) на срок, необходимый для принятия прочих мер.