Спин

Последний кризис начался у стен горящей больницы и миновал, пока я был без сознания. Ибу Ина сообщила, что переход дался мне нелегко, что в этой комнатенке, в этом пустом доме я стонал так, что стали возмущаться соседи, что Ине пришлось обратиться за помощью к своему кузену Адеку, чтобы тот держал меня во время особенно сильных конвульсий – «Вы что, не заметили, синяки на плечах и по всем рукам?» – но я ничего этого не помнил. Знал лишь, что крепну с каждым днем, что температура стабильно нормальная, а ноги не дрожат при ходьбе.

– Как же насчет остальных эффектов препарата? – спросила Ина. – Скажите, вы чувствуете себя иначе? Чувствуете себя новым человеком?

Интересный вопрос.

– Не знаю, – честно признался я. – Пока не понял.

– Что ж, в обозримом будущем это не так уж важно. Повторюсь, фокус в том, чтобы вывезти вас с нагорья и доставить обратно в Паданг. К счастью, мы сумеем это устроить.

– Когда выдвигаемся?

– Через три-четыре дня, – сказала Ина. – А вы меж тем набирайтесь сил.

* * *

Те три дня Ина по большей части была занята. Я ее почти не видел. Погода выдалась жаркая и солнечная, но сквозь щели в стенах то и дело прорывался благословенный бриз, и я проводил время за осторожными физическими упражнениями, письмом и чтением (в спальне на ротанговой полке обнаружились книги в мягких обложках, а среди них – биография Джейсона Лоутона под названием «Жизнь в обмен на звезды»). Я поискал в алфавитном указателе свое имя, нашел его (Дюпре, Тайлер, ссылки на пять упоминаний в тексте), но так и не смог заставить себя углубиться в чтение сего популярного труда, ибо затрепанные романы Сомерсета Моэма виделись мне более соблазнительными.

Время от времени ко мне заглядывал Ен – проверял, все ли нормально, таскал мне бутерброды и бутилированную воду из дядюшкиного варунга. Парнишка взял за правило по-хозяйски уточнять, хорошо ли я себя чувствую. Говорил, что гордится предстоящим рантау в моем обществе.

– И ты, Ен? Ты тоже отправляешься в новый мир?

Сверкнув глазами, он решительно кивнул.

– Еще отец, мать и дядя… – Он перечислил по-минангски еще с десяток близких родственников. – Может, там вы обучите меня врачебному делу.

Не исключено, что придется. По ту сторону Дуги о традиционном образовании можно забыть. Пожалуй, не лучший вариант для Ена. Любопытно, хорошо ли его мать с отцом обдумали свое решение?

Но, как говорится, не суй свой нос в чужой вопрос; к тому же Ен ждал своего рантау с явным восторгом. Заводя беседу о предстоящем путешествии, паренек едва не пищал от восторга, и я с восхищением смотрел, как оживляется его физиономия, каким открытым становится его взгляд. Ен и его сверстники умели заглянуть в будущее не столько с ужасом, сколько с надеждой; никто из нашего жалкого поколения, поколения не людей, а пародий на людей, не способен был смотреть вперед со столь искренней улыбкой. В подобные моменты Ен выглядел так, как должно выглядеть всякому человеку, и мне становилось радостно, и мне становилось грустно.

Ближе к вечеру (назавтра был день отбытия) явилась Ина – с ужином и планом действий.

– У меня есть кузен, у кузена сын, а у сына свояк, – сказала она, – и этот свояк работает в батусангкарской больнице водителем «неотложки». Он позаимствует в автопарке служебную машину и отвезет вас в Паданг. Перед нами поедут по меньшей мере два автомобиля с беспроводными телефонами. Если обнаружится блокпост, нас непременно предупредят.

– Не нужна мне «скорая», – сказал я.

– Нет, нужна. Для маскировки. Вы спрячетесь в фургоне; там же буду я в своем врачебном облачении, а кто-то из деревенских (Ен умоляет назначить его на эту роль) притворится больным. Поняли? Заглянув в фургон «неотложки», полицейский увидит меня и больного ребенка; я скажу, что у него ССК, и полицейскому тут же расхочется проводить обыск. Таким образом мы провезем контрабанду: долговязого доктора-американца.

– Думаете, такой план сработает?

– Думаю, на то есть все шансы.

– Но если вас поймают вместе со мной…

– Как бы худо ни было, полиция имеет право арестовать меня, только если я совершу преступление. Транспортировка гражданина западной страны таковым не является.

– А как насчет транспортировки преступника?

– Вы преступник, пак Тайлер?

– Смотря как трактовать некоторые акты конгресса.

– Я предпочитаю не трактовать их вовсе. Прошу, ни о чем не беспокойтесь. Кстати, кажется, я забыла сказать, что путешествие откладывается на день.

– Почему?

– Из-за свадьбы. Конечно, свадьбы теперь не те, что прежде. Спин испортил нам и свадебный адат, и все остальное – с тех пор, как в нагорьях появились деньги, дороги и кафе быстрого питания. Я не считаю, что деньги – это зло, но иногда они портят людей, и в людях появляется червоточинка. Современная молодежь вечно куда-то спешит. Хорошо хоть мы не докатились до десятиминутных церемоний, как в Лас-Вегасе… Кстати, у вас в стране их еще проводят?

Я кивнул.