Сплетни нашего городка

– Я накопил достаточно денег, чтобы купить новый внедорожник, но просто не могу расстаться с этим, потому что он меня полностью устраивает, за исключением кондиционера. Печка прекрасно работает зимой, так что мы не замерзаем. Но… – На его губах снова заиграла эта сексуальная улыбка. – Я помню, как в старом пикапе отца вышла из строя печка. Мы с Крикет были маленькими, и мама укутывала нас в одеяла, когда мы ездили куда-нибудь. Когда отец наконец-то купил новую модель, мы оба плакали и хотели вернуть наши одеяла.

– Это похоже на поездку в открытом экипаже в Нью-Йорке зимой, когда все закутываются в одеяла. Папа и мама приезжали навестить меня в мой первый Новый год в Нью-Йорке, и мы катались по городу в такой карете. Это одно из моих любимых воспоминаний, – сказала она.

– Разве вы с Перси этого не делали?

Она покачала головой.

– Нет, лимузины он любил больше, чем поездки в экипаже, а шумные вечеринки предпочитал всему остальному. Он оказался не таким уж романтиком, по крайней мере, со мной. Возможно, со своей нынешней подружкой он ведет себя по-другому.

– Он идиот, – прорычал Рик, останавливаясь в хвосте очереди из других машин у палатки с мороженым. – В большом городе много лотков со снежными рожками?

– Только не в той части города, где я жила. С тех пор как я уехала из Блума в колледж, мне ни разу не довелось отведать такого рожка, – ответила она. – Поэтому я хочу большой, и еще пусть добавят полоску лайма к трем другим вкусам. А ты какой возьмешь?

– Такой же, как ты. Звучит аппетитно, – ответил он. – Я чувствую себя малышом всякий раз, когда мне достается снежный рожок. – Очередь продвигалась, но перед ними оставались еще две машины.

– Я тоже, – сказала она, но мыслями унеслась к безымянной могилке. Эта девочка никогда не вырастет, не полакомится рожком, не будет танцевать на выпускном вечере или собирать горох в саду. Она никогда не заплачет и не засмеется, не вытащит свой первый молочный зуб.

– У меня была дочь, – выпалила она.

Рик потянулся через консоль и взял ее руку в свою.

– Твой муж получил опеку?

Она отрицательно покачала головой.

– Он ушел, когда узнал, что я беременна, и не хотел иметь с ней ничего общего.

– Где же она? – спросил Рик.

Дженни Сью стало трудно дышать, словно на грудь положили булыжник. Может, сейчас не время рассказывать Рику? Может, лучшего времени, чем никогда, и не подберешь? Но пресловутое шило уже вырвалось из мешка.

– Она родилась мертвой. Мама и папа привезли ее в Блум, чтобы похоронить, – прошептала она.

– Как? Что? – пробормотал он.

– Видимо, имея достаточно денег, секреты можно сохранить даже в Блуме, – сказала она.

– Ты была на кладбище? – спросил он.

Она подняла вверх два пальца.

– Дважды. В первый раз я не смогла даже выйти из машины. Второй была в тот день, когда мы чуть не столкнулись на перекрестке. Я чувствую себя ужасно виноватой, ведь на ее могиле даже нет камня. Как будто я стыжусь ее. Когда мы купим рожки, может быть, ты просто отвезешь меня домой?

– У меня есть идея получше. – Он наконец подъехал к окошку и сделал заказ.

– Интересно, какая?

– Поедем вместе на кладбище. Посидим рядом с ней, и ты расскажешь мне, как она выглядела, – сказал он.

Вот уже второй раз за эту неделю она онемела от изумления. Меньше всего она ожидала услышать от него такое.

– Ты уверен? – спросила она.

Он протянул ей первый рожок, полученный из окошка.

– Конечно. Тебе нужно поговорить о ней, а я готов слушать.

– Даже не знаю, что бы я ей сказала.

– Не ей. – Он взял свой рожок и отпустил ее руку. – А о ней. Я никогда не нахожу слов для мамы или отца, когда навещаю их могилы, но говорить о них – совсем другое дело.

Кованый железный забор окружал кладбище Блума, по большей части затененное огромными дубами, растущими среди могил. Рик заехал в ворота и спустился по первой узкой дороге, которая разделяла участки.

– Куда теперь?

– Налево. – Она показала. – Прямо к могилам Бейкеров.

– Как ее зовут? – спросил он, паркуя автомобиль.

– Эмили Грейс. – С рожком в руке она подошла к фамильному участку и села на траву.

Рик устроился рядом и обнял ее за плечи.

– Сколько она весила?

– Целых восемь фунтов.

– Она названа в честь кого-то? – спросил он.

– Нет, я просто подумала, что имя звучит красиво и по-южному. Я представляла ее в розовом кружевном платьице и чепчике на ее первую Пасху. У нее были черные как смоль волосы и маленькое круглое личико с щечками, созданными для поцелуев. Мне дали подержать ее на руках в течение часа, а потом забрали. Я отправила с мамой платье, в котором собиралась отвезти малышку домой, но даже не знаю, в нем ли ее положили в гроб. У меня развилась какая-то страшная инфекция, и пришлось целую неделю проваляться в больнице. К тому времени как я вернулась домой одна, ее уже похоронили. – Дженни Сью с трудом сглотнула, но комок так и стоял в горле.

Рик придвинулся ближе и притянул ее к себе. Она положила голову ему на плечо и дала волю слезам.