Средь тяжкого труда и скорби

— Многое будет зависеть от того, что Кэйлеб и Шарлиан укажут, что они готовы рассмотреть. Я уверен, что они оба более чем достаточно умны, чтобы понять, насколько важно для нас будет иметь некоторое представление о том, что они думают, прежде чем мы начнем заявлять о каких-либо собственных публичных позициях. Однако на данный момент я склонен думать, что следующим шагом для нас, вероятно, будет просьба о возвращении Дейвина. В данном случае формулировки как мирного договора, так и наших клятв как советников дают Кэйлебу и Шарлиан определенное пространство для маневра, но они признали его герцогом Манчира и законным наследником короны Гектора. Там есть всевозможные условия о том, что он должен будет сделать, чтобы ему позволили принять корону, но нет никаких сомнений в его притязаниях на нее. Поэтому я думаю, что мы можем подойти к этому спокойно, даже вежливо, сформулировав наши запросы, по крайней мере, на начальном этапе, как просьбу о разъяснении того, как Чарис интерпретирует эти условия. Если мы все сделаем правильно — и я думаю, что это будет включать в себя максимально публичное использование наших сообщений, максимально широкую публикацию нашей переписки, по крайней мере, по этому вопросу, — мы сможем провести целых два года в гражданской, рациональной дискуссии. Мы можем сделать нашу лояльность к Дейвину кристально ясной, и мы можем позволить Кэйлебу и Шарлиан продемонстрировать свою собственную разумность в форме их ответов и готовности обсуждать с нами такие вещи. Предполагая, что они достаточно умны, чтобы видеть, что мы делаем, этот процесс должен дать нам довольно много времени для охлаждения температуры.

— А если после того, как мы все это сделаем, Дейвин и Айрис откажутся сотрудничать с Чарисом — или, если на то пошло, если нам покажется, что их принуждают или что Кэйлеб и Шарлиан все-таки решат отказать ему в короне? — тихо спросил Энвил-Рок.

— В таком случае, мы все в адском беспорядке, — так же тихо ответил Тартариан. — Я сомневаюсь, что даже тогда Дейвину и Айрис будет грозить какая-либо физическая опасность, но если нашим людям здесь, в Корисанде, покажется, что это может случиться — или если достаточно наших людей решат, что Кэйлеб и Шарлиан не позволят Дейвину принять корону, что бы они ни обещали — я понятия не имею, как они отреагируют. Единственное, чего я боюсь, так это того, что подобная ситуация может просто превратить то, что пытались сделать Крэгги-Хилл, Сторм-Кип и другие, в детскую вечеринку по случаю дня рождения.

.XIII

КЕВ «Чихиро», 50, залив Горат, город Горат, королевство Долар

— Что ты думаешь о новом оружии, Стивирт?

Граф Тирск откинулся на спинку стула. Люк в крыше каюты был открыт, и с юта доносились голоса: Хааралд Брэдлей, третий лейтенант «Чихиро», обучал матросов парусной подготовке. Это был знакомый, домашний звук для любого моряка, — подумал Тирск, — и иллюминаторы каюты тоже были открыты. В сочетании с ветроуловителем, установленным на потолочном люке, они создавали легкий бриз, и свежий воздух разносился по всей каюте. Он пощипал уголки бумаги для заметок, придавившей его промокашку, и глубоко вдохнул, вдыхая знакомые запахи портовой воды, смолы и древесины. Среди этих мягко трепещущих заметок были схемы недавно одобренных артиллерийских снарядов и взрывателей, которые флот и армия Бога запускали в производство в далеких храмовых землях. Они также довольно скоро будут запущены в производство в Доларе, и его указательный палец постучал по одному из рисунков, когда он посмотрел на своего флаг-капитана.

— Я тоже рад, что они у нас будут, милорд… полагаю, — ответил капитан Стивирт Бейкет через мгновение. Затем он скорчил гримасу. — Имейте в виду, я бы предпочел, чтобы их ни у кого не было, судя по сообщениям из Итрии. Однако, поскольку мы не можем отобрать их у проклятых чарисийцев, я намного счастливее теперь, когда мы, по крайней мере, можем ответить тем же.

Бейкет, как заметил Тирск, впал в свои собственные дурные привычки. Он теперь редко называл чарисийцев «еретиками» — вероятно, потому, что, как и его адмирал, командир «Чихиро» чувствовал себя лично запятнанным тем, что случилось с Гвилимом Мантиром и другими чарисийцами, которые сдались королевскому флоту Долара, полагаясь на его честь. Конечно, гниль его флаг-капитана могла быть и глубже. Бог свидетель, это случается со слишком многими военнослужащими флота, — сардонически подумал он. — Реформизм был опасен для здоровья в любом из материковых королевств, но в любом случае он добивался своего рода ползучего прогресса, и Долар не был исключением. Лично Тирск считал, что это было в значительной степени ответом на жестокость инквизиции. В Приказе могло быть указано Наказание Шулера за ересь, но добропорядочным мужчинам и женщинам было тяжело наблюдать, как это происходит, чего бы Бог ни требовал от них.