Средь тяжкого труда и скорби

Люди знали с момента Сотворения мира, что такое широта и долгота; они были отмечены (громоздкими цифрами старого стиля) на мастер-картах архангела Хастингса в Храме. Но на самом деле суметь вычислить их по наблюдениям за солнцем и звездами… это было что-то совершенно новое. Она могла видеть, где это было бы полезно, хотя капитан Латик удивительно редко использовал этот способ, разве что для случайной проверки своего предполагаемого местоположения. Он предпочитал искусство точного счета — направление движения, рассчитанное по компасу, направление ветра, время и скорость судна в воде, сопоставляемые с указаниями направления плавания, которые чарисийские моряки собирали десятилетиями. Королевский колледж также сыграл свою роль в этих усилиях, составляя и регистрируя сведения о плаваниях по мере их поступления. Конечно, все оригиналы в их файлах были уничтожены, когда сгорел первоначальный колледж, но перед этим широко распространялись практически все вытекающие из них предписания по плаванию. Кроме того, большая часть первоначальных усилий была работой сотен, если не тысяч, отдельных капитанов-чарисийцев, которые кропотливо записывали свои курсы, прокладывая путь от точки к точке, и большинство из них сохранили свои исходные записи, помогая гарантировать, что драгоценные знания не были потеряны и не исчезли в огне.

Привыкший ориентироваться хороший навигатор, — а насколько Айрис могла судить, все чарисийские капитаны были хорошими навигаторами, — мог высадиться на берег в тридцати милях от намеченного места назначения даже после путешествия в тысячи миль, полагаясь только на компас, измеренную скорость и ветер. Эта способность объясняла, почему чарисийцы лидировали в плавании за пределами видимости земли, почему они были более опытными (и гораздо более уверенными) навигаторами, чем кто-либо другой… и почему Чарис так сильно доминировал в торговом движении Сейфхолда еще до того, как он систематически уничтожил всех остальных противников, оказавшись в состоянии войны со всем миром.

Айрис подозревала, что со временем новая способность ориентироваться без проложенных маршрутов станет все более и более важной. На данный момент опытные моряки, такие как капитан Латик, явно рассматривали его не более чем как полезное дополнение, но для новой арифметики было гораздо больше применений, чем простая навигация. И даже если бы это не имело никакой практической пользы вообще, Дейвин был бы очарован этим. Она почти могла видеть, как в его мозгу вращаются маленькие шестеренки и колесики, когда он открыл для себя целый мир чисел, о существовании которого никогда не подозревал. Временами он неотразимо напоминал ей Честира, брата Гектора Аплина-Армака.

Она снова вздохнула, на этот раз гораздо осторожнее, когда эта знакомая мысль промелькнула у нее в голове. Она пришла к выводу, что были гораздо худшие люди, на которых ее брат мог бы походить, чем лейтенант Аплин-Армак, и лейтенант сам не был дилетантом в том, что касалось новой математики. Но мысль о том, что инквизиция и сторонники Храма в Корисанде могут сделать с интересом князя Дейвина к «нечестивым, нечистым и богохульным знаниям» королевского колледжа, если этот интерес когда-нибудь станет общеизвестным, не радовала ее сердце.

Особенно потому, что ты испытываешь то же искушение, Айрис, — язвительно сказала она себе. — Ты должна была помнить то старое предупреждение, чтобы остерегаться чарисийцев, приносящих дары! Жаль, что даже Филип не подумал предупредить тебя о соблазнах научиться понимать, как Бог и архангелы приводят мир в действие.

В этом и была его истинная красота. Ей потребовалось меньше времени, чем, вероятно, следовало бы, чтобы преодолеть свой собственный страх перед тем, что колледж действительно был нечестивым и нечистым. Она поняла, что ничто из того, что доктор Маклин или другие ученые колледжа изучали и открывали в повседневной жизни, ни на йоту не уменьшало великолепного мастерства, которым Бог и архангелы щедро наделили создание Сейфхолда. Удивительной сложности правил, которые они установили, процессов, которые они привели в движение, чудес утонченности и красоты было достаточно, чтобы опьянить любого восхищением и благоговением, и как мог Бог, дав человеку способность рассуждать и понимать, не хотеть, чтобы он исследовал все прекрасные чудеса, которыми Он окружил его?

Она посмотрела на вышивку у себя на коленях и поняла, что ее руки перестали двигаться. Она задалась вопросом, как долго она так сидит, но она сидела, уставившись на эти неподвижные пяльцы, не желая поднимать глаза и встречаться взглядом с Шарлиан или леди Мейрой.

Я думаю, — сказал тихий, тихий голос в глубине ее мозга, — что это то, что они называют прозрением. Забавно. Мне всегда было интересно, на что похоже одно из них. Теперь это здесь, и я все еще не знаю.