Средь тяжкого труда и скорби

Посольство Чариса, город Сиддар, республика Сиддармарк, и княжеский дворец, Эрейстор, княжество Эмерэлд, империя Чарис

Чарисийский штандарт на крыше посольства развевался на вечернем ветерке. В городе было спокойнее, хотя чувствовалась некоторая тревога, вызванная уходом такой большой части армии, которая была сосредоточена в нем и вокруг него. Уверенные в прибытии герцога Истшера, лорд-протектор Грейгор и лорд Дариус отправили почти половину из сорока шести тысяч регулярных войск Старой провинции, чтобы помочь защитить лояльную часть Шайло. Дело было не в том, что жители Сиддар-Сити не доверяли суждениям своих лидеров; просто с прошлой осени произошло так много ужасных вещей, что они ждали, какая еще новая катастрофа надвигается на них.

Кэйлеб Армак мог понять это, стоя на балконе на крыше, который стал его любимым наблюдательным пунктом, и глядя на город. Солнце неуклонно клонилось к западу, и он только что закончил ночной разговор с Шарлиан в далеком Черейте.

— Ты ведь понимаешь, — задумчиво произнес глубокий голос позади него, — что теперь в руках лоялистов Храма есть винтовки, не так ли?

— И к чему ты клонишь? — спросил он, не оборачиваясь.

— Что не так уж трудно, когда ты стоишь здесь, как мишень на галерее, чтобы одна из этих винтовок в руках какой-нибудь злонамеренной души попала бы в тебя с любой из нескольких огневых точек, которые я могу наметить прямо сейчас.

— И в этот момент мои «антибаллистические трусы», как их называет Шарли, спасут мою, без сомнения, безрассудную жизнь, верно?

— До тех пор, пока тебе не посчастливится получить попадание, о, в голову, например. Я бы подумал, что это не выходит за рамки возможного. И ты, возможно, помнишь, какой удар и синяки получила Шарли от пистолетной пули. Тебе не кажется, что хотя бы отдаленно возможно, что последствия от винтовочной пули могут быть еще более болезненными? Если уж на то пошло, осколок ребра в легком или, скажем, в аорте, вероятно, тоже попал бы в категорию действительно плохих вещей, когда я вспоминаю о них.

— Боже, ты в пессимистическом настроении, — обернулся Кэйлеб. — Есть ли какая-то особая причина, по которой ты так стремишься испортить мой парад?

— Я просто иногда волнуюсь, — сказал Мерлин Этроуз гораздо более серьезным тоном. — Я не хочу пытаться укутать тебя ватой и защитить от каждой шишки и синяка, Кэйлеб. Но… все вы, люди из плоти и крови, такие чертовски хрупкие. Я просто… не хочу больше терять тебя.

Сапфировые глаза сейджина были темнее, чем мог объяснить вечерний свет, и Кэйлеб протянул руку и положил руки на плечи более высокого мужчины.

— Что вызвало это? — спросил он более мягко. — Наблюдаешь за Шарли и Мараком?

— Отчасти, я полагаю. — Мерлин пожал плечами. — Это и наблюдать за ней с архиепископом Улисом и думать об архиепископе Павале и всех остальных, кого убили мясники Клинтана. Полагаю, это не должно меня так сильно беспокоить. Я имею в виду, что все смерти от всех «ракураи» вместе взятых — это такое крошечное, незначительное число по сравнению с людьми, которых убили его ставленники здесь, в республике. Но это действительно беспокоит меня, черт возьми! — Его лицо напряглось. — Я знал слишком многих из этих людей, Кэйлеб. Я заботился о них. А теперь их нет.

— Это случается, — слова могли быть непристойными, но тон — нет, и Кэйлеб печально улыбнулся. — И это происходит не только с тобой, теоретически бессмертным сейджином ПИКА. Но в таком переполненном посольстве это единственное место, где я могу быть уверен в уединении, чтобы поговорить с Шарлиан вслух, и это стоит небольшого риска. Это действительно так.

Он легонько потряс Мерлина, и сейджин усмехнулся.

— Ну, не думаю, что могу с этим поспорить. Но поскольку единственная причина, по которой вы можете быть уверены в этом уединении, даже здесь, наверху, заключается в том, что смертоносный, таинственный сейджин Мерлин угрожающе стоит у подножия лестницы, чтобы никто вас не потревожил, то я надеюсь, вы уже получили удовольствие от удовлетворительной беседы.

— Почему? — Кэйлеб склонил голову набок. — У тебя была где-то назначена встреча?

— На самом деле, да.

Глаза Кэйлеба сузились. Мгновение он очень пристально смотрел на Мерлина.

— Это еще одно из того, что так таинственно унесло тебя в прошлом месяце?

— В некотором роде.

Мерлин спокойно встретил взгляд императора. Однако он не дал никаких дальнейших объяснений, и Кэйлеб выдержал его пристальный взгляд еще секунду или две, затем глубоко вздохнул.

— Хорошо, — просто сказал он. — Ты знаешь, когда мы должны ожидать твоего возвращения? Я спрашиваю только потому, что Пейтир, Андрей и остальные члены отряда должны прикрывать тебя, если кто-нибудь задаст какие-либо вопросы. Они, вероятно, были бы признательны за любой небольшой намек, который я мог бы дать им о том, как долго это продлится.

— Я вернусь задолго до рассвета, — заверил его Мерлин.

— В таком случае, — Кэйлеб отпустил его плечи, — иди. Увидимся утром.

— Конечно, ваше величество.