Средь тяжкого труда и скорби

Глаза Гортика Нибара сузились, когда… что бы это ни было, оно поднялось в небеса над укреплениями еретиков. Он почувствовал краткую вспышку чего-то слишком похожего на страх, чтобы чувствовать себя комфортно, но она исчезла так же быстро, как и появилась, и его ноздри раздулись. Конечно. В прошлом еретики использовали… «сигнальные ракеты», таков был термин. Он просто еще не видел ни одну из них и наблюдал, как она взлетает все выше и выше. Затем она взорвалась, выпустив десятки лучей света, которые были бледными в утреннем солнечном свете, но, несомненно, были бы впечатляющими в темноте.

— В чем дело, сэр? — резким голосом спросил один из гонцов дивизии, и Нибар фыркнул.

— Думаю, они называют это «ракетой», рядовой, — сказал он. — Красиво, я полагаю, но беспокоиться не о чем — просто способ посылать сигналы.

— Оу. Э-э, я имею в виду, спасибо, милорд! — поспешно сказал гонец, его лицо покраснело, когда он понял, что только что прервал размышления командующего епископа. Нибар увидел выражение его лица и усмехнулся, но затем его смешок исчез, когда он подумал о своих собственных словах.

Сигнал, — подумал он. — Итак, кому, во имя Шан-вей, Стонар мог посылать сигналы… и почему?

Мгновение спустя он узнал об этом.

* * *

Над фамилией лейтенанта Хейрима Клинтана из имперской чарисийской армии немилосердно издевались с первого дня, как он поступил на службу.

Он не предполагал, что мог кого-то винить за это, не то чтобы понимание делало этот опыт более приятным. И он был глубоко разочарован, когда ему отказали в звании кавалерийского офицера только по той причине, что он выглядел в седле как особенно неопрятный мешок с картошкой. Потом он обнаружил, что его даже не назначили в пехотный взвод. Вместо этого ему сказали, что он будет командовать чем-то, называемым «взводом поддержки», и попытались изобразить, чтобы это звучало так, как будто это будет что-то особенное. Конечно, он знал лучше, но он был чисхолмцем. Он любил свою императрицу, а теперь и своего императора, и он любил Церковь. Не Церковь, которую представлял Жаспар Клинтан, а церковь Мейкела Стейнейра. И поскольку он это сделал, он был готов служить в любом качестве, которое армия могла бы определить для него.

И боже, как же я ошибался! — подумал он сейчас, поворачиваясь к сержанту своего взвода, когда над головой разорвалась ракета. — Кавалерия?! Ха! Ты можешь оставить ее себе!

— Две тысячи ярдов, готовимся к взрыву в воздухе! — рявкнул он.

— Две тысячи ярдов, воздушный залп, да, сэр! — ответил взводный сержант и повернулся, чтобы сердито посмотреть на ближайшее отделение. Каждое из отделений взвода по очереди подтвердило отданный приказ, и Клинтан кивнул.

— Огонь!

Взвод поддержки 1-го батальона 3-го полка состоял из четырех отделений, каждое из которых было вооружено тремя трехдюймовыми минометами. Это было неказистое орудие с установленным на стальной плите четырехфутовым стволом-трубой, поддерживаемой сошкой с колесом для управления углом ее наклона. Каждый снаряд весил десять фунтов и заканчивался коротким стержнем. Он был снабжен шпильками, которые входили в нарезные канавки трубы, когда такая мина заряжалась в трубу через дульный срез, а вокруг стержня был обернут войлочный «пончик» с порохом. Боковой затвор в основании трубы был снабжен капсюлем ударного действия, и когда ударник падал и капсюль взрывался, бомба вылетала из оружия со скоростью примерно шестьсот пятьдесят футов в секунду. Это давало ей минимальный радиус действия в триста ярдов… и максимум в двадцать пять сотен, в зависимости от наклона трубы.

В данный момент взвод Клинтана находился высоко на склоне горы на западной стороне ущелья и далеко позади линии фронта армии Бога. Общий вес каждого из их минометов составлял двести тридцать четыре фунта, и оно разбиралось на шесть отдельных частей, самой тяжелой из которых была опорная плита весом в сто пятнадцать фунтов. Это делало его переносимым человеком — хотя Паскуале жаль беднягу с опорной плитой! — но в этом случае взводу помогли вьючные мулы, которых он привез с собой из Чисхолма. Уверенные в себе и ловкие, мулы последовали за людьми Клинтана и их проводником по узким, извилистым, коварным тропам к их нынешним позициям до рассвета, неся не только минометы, но и ящики с боеприпасами.

Две с половиной тысячи ярдов — это всего лишь миля с четвертью, а ширина ущелья Силман в этом месте составляла более пяти миль. Но главная дорога, по которой из-за наводнения должен был проезжать любой транспорт, проходила менее чем в миле от минометов Клинтана, и он наблюдал в подзорную трубу, как внизу начали расцветать взрывы.

— Слишком долгий запал! — объявил он. — Либо так, либо они горят долго. Высота учтена, но переключите взрыватели на восемнадцать сотен ярдов!

Последовали ответные действия, и следующая стая минометных снарядов с грохотом взмыла в воздух, устремляясь к врагу со специфическим переливчатым свистом, который издавали нарезные шпильки.