Средь тяжкого труда и скорби

Ущелье было жалким местом для сражения, даже без наводнений, устроенных защитниками. Было мало места для маневра, не было флангов, которые можно было бы обойти, и только одна предсказуемая ось наступления для чего-либо более тяжелого, чем его быстроногие минометы. Это было не место для утонченности… Но это не означало, что у него не было никаких возможностей, подумал он, наблюдая, как взрывы рвутся вдоль линии огня Церкви. Половине орудий удалось развернуться и устремиться в тыл, но остальные уже были выведены из строя — или просто потеряли так много состава расчетов, что некому было ими управлять, — и он удовлетворенно кивнул. Эти орудия беспокоили его больше, чем винтовки сторонников Храма, и он был рад заставить их замолчать.

Не все сбежавшие орудия имели шанс добежать. Им все еще приходилось выдерживать обстрел минометов Клинтана, и лошади и люди падали — мертвые, умирающие или раненые, — когда этот безжалостный дождь шрапнели маршировал вверх и вниз по главной дороге.

— Вторая стадия, Брайан, — сказал он, не опуская бинокля.

В небо взмыла еще одна ракета, и угловые орудия послушно перенацелились. Их снаряды покинули линию замолчавших орудий и начали обрушиваться на редуты пехоты армии Бога с яростью, которая наполнила его мстительным удовлетворением.

Нет смысла притворяться, что я не хочу отплатить этим ублюдкам, — холодно подумал он. — Я восхищаюсь их дисциплиной, уважаю их мужество, понимаю, что они искренни в своих убеждениях… и задушу каждого из них, оставшегося без матери, голыми руками за то, что они сделали. Или соглашусь на это.

Ему бы также хотелось пустить в ход несколько четырехдюймовых дульнозарядных пушек, которые он привез с собой из Сиддар-Сити, но места было не так много, и он отказался теснить своих солдат. У него будет время привести в действие полевые орудия, как только он разобьет нынешнюю позицию армии Бога.

Конечно, есть небольшая проблема в том, что даже после того, как я начну бить их, я не смогу толкать их вечно, — размышлял он. — Их просто слишком много, и как только они оправляются от шока, у них появляется сплоченность подразделения — и мужество, черт бы забрал себе их черные сердца, — чтобы не запаниковать и не сломаться снова. Если уж на то пошло, Уиршим уже подстраховал свои ставки этими чертовыми окопами вокруг Сейкнира. Если они отступят через мост и взорвут его, переправа через озеро Виверн станет настоящей — и болезненной — занозой в заднице.

Если уж на то пошло, — напомнил он себе, — сто тысяч человек — это все равно сто тысяч человек, как бы он их ни уничтожал… А у него было всего тринадцать тысяч. Как любил говорить Мерлин, цитируя кого-то со Старой Земли, после определенного момента количество само по себе приобретает качество.

Я соглашусь на то, чтобы оттеснить их обратно через озеро. Черт возьми, если уж на то пошло, я соглашусь оттеснить их до самого Джейрта! На самом деле, я бы предпочел остановиться там, чем где-нибудь между Джейртом и Малкиром, где ущелье становится слишком большим, чтобы его можно было прикрыть даже огнем, не говоря уже о пехоте! Это не моя работа — пинать их обратно в Тарику, и будь я проклят, если зайду слишком далеко и позволю им пережевать бригаду, которая, надеюсь, вселяет в них страх перед Шан-вей прямо в эту минуту. Кроме того, — он тонко улыбнулся, все еще прижимая к глазам бинокль, — если мозговой штурм Мерлина не превратится в полную катастрофу, мне не придется продвигать их дальше… по крайней мере, в этом году.

Угловые орудия обстреливали редуты уже почти пятнадцать минут, и он увидел первые смутные признаки отступления. Разумно с их стороны. Эти редуты были построены так, чтобы обеспечить защиту над головой от осколочных снарядов, разрывающихся в воздухе; они никогда не предназначались для защиты от шестидюймовых разрывных снарядов, падающих прямо на них. Когда их собственная артиллерия замолчала и была изгнана с поля боя, этим людям не имело смысла просто прятаться на скотобойнях, в которые превратились их укрепления, и у их офицеров хватило здравого смысла — и морального мужества — вытащить их оттуда.

Ты должен любить хороших офицеров, Кинт, даже когда они на той стороне, — сказал он себе. — Было бы неплохо, если бы они просто сидели там и позволяли вам убивать их артиллерией, но они этого не сделают. Так что….

Он опустил бинокль и посмотрел на полковника Аллейна Пауэрса, своего начальника штаба.

— Передайте сообщение полковнику Томпсину, — сказал он. — Скажите ему, чтобы он дал им еще десять минут или около того, чтобы выйти на открытое место, а затем пошел за ними. И — он на мгновение задержал взгляд на Пауэрсе, — напомните ему, что мы берем пленных.

— Да, сэр, — согласился Пауэрс.