Стамбульский ребус

— Параллели между Юстинианом и Сулейманом поразительны даже в части личной жизни, — сказал он и расплылся в кокетливой улыбке. — Рядом с каждым из них была женщина, сыгравшая главную роль в их жизни: императрица Феодора и Хюррем-султан, она же Роксолана. Кто бы что ни говорил — а говорили, что обе женщины оказывали пагубное влияние на своих мужей, — ни один из правителей не отказался от этой любви. Феодора и Хюррем ушли раньше своих мужчин. — Он поднял указательный палец вверх, чтобы его правильно поняли. — Но и на этом параллели не заканчиваются. Оба даровали городу великолепные сооружения, но остались в истории благодаря двум культовым сооружениям. Я имею в виду собор Святой Софии и мечеть Сулеймание… Бессмертные творения этого города… — Далее он с особой гордостью произнес: — Есть, правда, одна сфера, в которой Сулейман Кануни превзошел Юстиниана: он был прекрасным поэтом. Уверен, что вы знаете эти строки:

«Человек в здоровье может быть счастливым,Без него все блекнет — станет некрасивым.Что зовут в народе силой государства —Лишь борьба господства за штурвал у власти…»

На наше молчание он отреагировал улыбкой. — Прошу простить меня за это лирическое отступление. Что поделать, когда речь заходит об истории — тут я совершенно не могу сдержать себя. Но вы здесь по более важному делу…

Я развел руки в стороны.

— Наше расследование тоже связано с историей, — ответил я и указал на макет. — Точнее, с историей Стамбула… — Но он, кажется, не понял, о чем я говорю. — Все убийства так или иначе связаны с историей нашего города…

Было видно, что Адем Йездан очень заинтересовался, но выражение удивления быстро пропало у него с лица. Он перевел взгляд на своих телохранителей — те стояли в нескольких шагах от нас и были похожи на клонированные копии друг друга.

— Подождите минутку, инспектор, — попросил он и, обернувшись к нашему бывшему коллеге, который стоял со скрещенными на груди руками, сказал: — Эрджан, ребята могут быть свободны.

Тот быстро подошел к телохранителям и шепнул им что-то на ухо. Как два легионера, выслушавшие приказ своего военачальника, парни, не говоря ни слова, тут же направились к двери в левой части зала и покинули нас.

— Вы хотите сказать, что убийства как-то связаны с городом? — спросил Адем Йездан, задумчиво поглаживая тонкую бородку. — Как вы пришли к этому выводу?

Пришло время раскрыть свои карты…

— Потому что убийцы оставляют своих жертв в исторически значимых местах. В местах, имеющих особое значение для истории города.

Он взял трость обеими руками и начал вращать ее в ладонях.

— Так и есть. Эрджан немного ввел меня в курс дела.

— Он упомянул про старинные монеты, которые мы обнаружили в руках жертв?

На самом деле это был вопрос с подвохом, потому что о монетах мы не рассказывали Эрджану и в прессу эта информация тоже не просочилась. О монетах знали только мы и сами убийцы. Я смотрел на Эрджана — мне было интересно, как он отреагирует. Но на мою удочку он не попался — возможно, действительно ничего не знал о монетах.

— М… монеты? Они оставляют в руках жертв монеты? — Адем Йездан, как и начальник его службы безопасности, раскрыл рот от удивления. Даже больше — у Адема натурально отвисла челюсть. — Вы хотите сказать, что это мои монеты?

Трудно было понять, были ли его ошеломленное лицо и дрожавший от волнения голос частью какой-то игры или он действительно удивился. Поэтому я продолжал вести себя так, будто совершенно ничего не подозреваю.

— До ваших пока очередь не дошла. Монеты из вашей коллекции, как нам сказал Эрджан-бей, относятся к османскому и республиканскому периодам.

Он кивнул.

— Верно. Я коллекционирую именно такие монеты.

— Пока что убийцы использовали монеты более ранних периодов: они были отчеканены в честь царя Визаса, императоров Константина, Феодосия Второго и Юстиниана. Другими словами, они были из коллекции Недждета Денизэля…

Он несколько раз быстро моргнул.

— Вы назвали четырех правителей… То есть четыре монеты… Но разве было не три убийства?

Значит, он ничего не знал о четвертой жертве, которую мы обнаружили ночью, или просто хотел, чтобы мы так думали.

— Совершено четыре убийства. Четвертое тело нашли вчера в переулке рядом со Святой Софией. В руке покойного была монета с изображением императора Юстиниана.

Адем Йездан нервно сглотнул, как будто долго мучился от жажды.

— Кто… Кто стал четвертой жертвой?

Перед тем как ответить, я сделал еще один шаг ему навстречу.

— Теоман Аккан… — Глядя ему прямо в глаза, я добавил: — Кажется, он был архитектором…

Он едва мог скрыть нараставшее беспокойство.

— Вы его знали? — настойчиво спросил я. — Все жертвы были связаны со строительной сферой.