Стамбульский ребус

Каждое утро мне приходилось убирать из клетки одно бездыханное тельце. Если свалятся — им уже не подняться. К счастью, нам удалось найти хорошего ветеринара. Он тут же изолировал зараженных, а одну пару совсем увезли отсюда — царя Визаса и его подругу Гекату. Отправили к Недждету Денизэлю.

— Богиню луны Гекату?

— Я впечатлен, инспектор, — сказал Адем, восхищенно глядя на меня. — Кажется, вы отлично разбираетесь в мифологии… — Он замолчал на секунду, а потом, показав на кожаные кресла перед столом, добавил: — Прошу вас, присаживайтесь.

Мы с Али удобно устроились в креслах друг напротив друга. Эрджан, все еще пребывая под влиянием небольшой сцены с участием Али, по-прежнему стоял. Но Адем пригласил его присоединиться к нам:

— Садись, Эрджан. Перед гостями неудобно.

— Простите, — тут же отреагировал он: наверное, забеспокоился, что его неправильно поймут. — У меня и в мыслях ничего подобного не было. — Видно, он решил объясниться. — Тем более если речь идет о соратниках по цеху… Разве я могу обидеть своих коллег? Полицейский однажды — полицейский навсегда, Адем-бей. Правильно я говорю, инспектор?

Не обращая внимания на недовольное выражение лица Али, я кивнул:

— Верно подмечено…

Ни расположение Эрджана, ни мои попытки снять напряжение не возымели действия на Адема Йездана: он по-прежнему настаивал, чтобы Эрджан сел с нами. Сам он при этом продолжал стоять как расторопный хозяин, готовый исполнить любую прихоть гостей. Я ждал, что он предложит нам что-нибудь выпить, но он снова вернулся к теме, которую мы обсуждали до этого.

— Богиня луны Геката была покровительницей Византия, инспектор. Но наша самка Геката, к сожалению, так и не приспособилась к новой среде обитания. Она погибла. И у меня осталась только одна пара — Юстиниан и Феодора… В прошлом месяце мы потеряли Юстиниана. — Видимо, далее он захотел особо подчеркнуть свои слова: — Вот почему, узнав о гибели Недждета, я сразу же подумал о Визасе. Потому что из всего семейства попугаев в живых остались только он и моя Феодора.

Адем повернулся и снова с любовью посмотрел на птицу в клетке. Но меня больше интересовала не самка попугая, а императрица.

— Не та ли это Феодора с репутацией развратницы?

Ему не понравился мой вопрос. Он быстро отвел взгляд от клетки с птицей и, даже не удосужившись взглянуть на меня, ответил:

— Вопрос спорный. На самом деле она была циркачкой. — Он подошел к маленькому шкафу со стеклянными дверцами, стоявшему напротив стола, и взял две книги с третьей полки. Потом повернулся к нам и потряс ими в воздухе. — Эти книги написал некий Прокопий, государственный муж: писатель, секретарь и специалист по праву… Интересная личность. По его мнению, Феодора была распутницей и падшей женщиной, настоящей нимфоманкой. Хотя у этих книг один и тот же автор, они содержат прямо противоположную информацию.

Адем сделал несколько шагов по направлению к столу и повернул в мою сторону книгу в кожаном переплете. Мне в глаза бросились выделявшиеся на темно-красном переплете имя автора — Прокопий и название — «О постройках».

— Этот том безгранично восхваляет Юстиниана и Феодору, — сказал он, взвешивая книгу в руке, как будто хотел понять ее истинную ценность. Потом положил поверх первого тома второй. — Суть этой книги можно понять по ее названию: «Тайная история». И здесь автор, мягко говоря, критикует императора с императрицей: императрица помешана на разврате, колдунья и роковая женщина, император — игрушка в ее руках и жестокий убийца. Естественно, эта книга была написана и распространялась в строжайшей секретности.

Адем Йездан продолжал удивлять меня своими познаниями в истории, но, должен признаться, труды Прокопия заинтересовали меня еще больше.

— Так был ли он прав в своей оценке?

— Сложно сказать, инспектор. Юстиниан с Феодорой были из простого народа. Скорее всего, именно поэтому они были непопулярны среди аристократии. Прокопий был образованным человеком, одним из интеллектуалов своего времени. Считал себя приближенным к аристократии и питал отвращение к императору и императрице, вышедшим из низшего класса. Это отвращение и стало, вероятно, причиной его гневной критики в адрес правителя и его супруги. С другой стороны, как известно, дыма без огня не бывает. В любом случае есть один неоспоримый факт: Феодора была исключительно смелой и решительной женщиной, беспощадной императрицей.

С книгами в руках Адем подошел к столу и, разместившись в кресле, которое было больше тех, в которых сидели мы, спросил: