СТАТУС-КВОта

Хабиру подходили к Меребат-Кадешу. Скелетно-истощенную орду, едва волочившую ноги по пескам, встречало сумрачное, грозное отторжение местных с мечами, извлеченными из ножен – кому нужна несметность чужих ртов?

Но схватки не произошло.

Текущую по жилам родственную кровь у двух племен стерег надземным грозным коршуном Энлиль. Клубящийся в нейтральной полосе облачный столб (недавно отвративший лаву от селения в обличьи козло-великана) изрек непререкаемо и трубно, пронизав навылет звуком две, готовые к схватке, толпы.

– Один Закон теперь висит над вами: пришельцы да вольются в местных и Моисей – ваш Машиах, поставлен мною над обоими, чтоб исполнять Закон. Кормите и поите всех пришельцев.

Спустя два дня, запасшись пищей и питьем, отправилось для странствия в пустыню людское скопище Меребат – Кадешцев и хабиру, обязанных учить Закон и очищаться. Ни тем и ни другим не ведома была иная, сокрытая от всех цель архонта – Адонаи, нависшего над ними всемогущей волей: за годы странствий сделать из толпы послушную орду из био-роботов, захватчиков чужих земель, чтоб сделать их своими. Ибо своих земель теперь, с потерею Египта, у Адонаи не имелось.

Чтобы достигнуть этой цели, он отозвал в пустыню Меребат – Кадешского Моисея и брата убиенного пророка – Аарона. Отныне они были пастухами стада, влекомого в пустыню. И он, нещадно загасив вражду, чадившую меж ними, стал вразумлять двоих, как изготовить «упряжь» управления всеми.

– Вам надлежит теперь деяние: вы сотворите Скинию-собрание, где расположен будет Ковчег откровения.

– Что это означает, Адонаи? – спросил теперь как главный пастырь Моисей из Меребат Кадеша.

– Вытеши бруски для шатра Скинии из дерева Ситтим (не гниющий сорт акации) и обложи их золотом – на четырех подножьях серебряных. К ним приготовь йериот – десять покрывал. Используй для изготовления их шеш машзар (виссон крученый); тэхелет (голубую шерсть). К этим добавь аргаман и толаат – пурпуровую и червленную шерсти. И заверши приготовление козьей шерстью.

Когда все приготовишь – сделай пятьдесят крючков золотых. Соедини все покрывала ими и станет Скиния, стоящая на брусках, одно целое. Вышейте на них херувимов. Когда будет завершено все это, из дерева ситтим ты вырежешь жертвенник для воскурений.Обложи его золотом и золотой венец вокруг создай. Искроши в равных частях стакти и оних, халван душистый и ливан. Затем из этого воскури хвалу и славу мне, господу. И пусть не гаснет кадильник тот ни днем, ни ночью.

Не делай подобного себе: кто сделает, чтобы курить себе – истребится он из народа своего. Когда исполните, к сему добавьте сотворение Миноры (семисвечника). Вы отчеканите его из золота – и стебель его, ветви, чашечки его, цветы и яблоки. Он означает семь дней творения и семичастное членение недели, семь чувств у человека.

Наполните его елеем чистым. А зажигать светильник станет Аарон и сыновья его – перед Ковчегом откровения за завесой. Пусть в это время Аарон надевает хошен – сияющий наперсник: из золота и из той же шерсти и виссона крученого.

В нем закрепите двенадцать камней драгоценных в золоте – по числу колен израилевых и знаков зодиака. В них же будут вписаны двадцать две буквы вашего алфавита, закрытых золотыми лепестками. И назовете все это Урим (свет) и Туммим (беспорочный). После молитвы, вы станете выспрашивать меня, как разрешить ваши сомнения, как поступить с врагами, что делать и куда идти в лабиринтах бытия. И я, господь ваш, стану поднимать и опускать те лепестки над буквами. Чтоб мой ответ составился из приоткрытых мною букв, которые сольются в слова и повеления мои. Так будет связь меж нами непрерывной.

…Спустя всего два дня похода схлестнулись в словесной стычке предводители племен: из них прорвались два Закона, взаимоистребляющих друг друга.

Левиты Аарона, их соратники, хранившие священность Декалога со скрижалей Моисея, исповедовали, входящую им в плоть и кровь запретительную заповедь «Ло маасе» («не убивай»).

Меребат – кадешский Моисей, с главою, увенчанной Энлилем Мицнефетом (белый тюрбан первосвященника) нещадно взламывал эту заповедь повелительным «Ассе» из Талмуда: «Лучшего из гоев убей».

Левиты Аарона, внедряли в мозг, в инстинкты соплеменников: «не кради…не желай дома и жены ближнего твоего, ни раба его, ни вола его, ни осла – ничего, что у ближнего твоего», «люби ближнего твоего как самого себя».

Талмуд Меребат-Кадешского мошиаха повелевал неукоснительно в Законе 24: «Когда один иврим мааруфия (держит в своих когтях, обдирает Акума – не еврея), то и другому дозволяется делать то же самое с Акумом, чтоб он лишился, наконец, всего».

Стояли на своем, не уступали и ожесточались стороны. Готов был жертвовать своею жизнью Аарон, превознося, отстаивая истины скрижалей.

Назревала битва. Сжимались рукоятки у мечей, глаза метали молнии. Взбухали с двух сторон, успевшие свить гнезда в мозгах свои законы, которым было тесно в одном стане. Аравийской сталью заострялась правота у двух племен, готовая рассечь вены и кровью оросить пустыню, когда взвихрился гневный смерч песка и облачного дыма перед ними: