СТАТУС-КВОта

Зюсс становился далеким мальчиком Аронсоном. На бело-красном размахе площади перед Зимним его держала за глотку стальная лапа георгиевского казака. Уже была передавлена трахея, отсекая легкие от воздуха, уже в предсмертном хрипе вздымалась, трепетала грудь. Но вековой инстинкт гремел в подкорке: «Терпи, не трепыхайся».

 – Я здесь, Саша.

 – Мне остается уступить Пономареву.

 – Наверное, ты прав. Мой труп будет безопаснее живого Зюсса. Когда придут за мной, я застрелюсь. Ну что ж, мы, иудеи, славно поработали с тобой, моя трагедия в том, что у меня был другой Хозяин. Но это будет скоро и твоя трагедия. Теперь прощай.

Он положил трубку, воздуха все не было. Перед глазами мельтешил рой красной мухоты. Она сгущалась и краснота все явственнее обретала антрацитовый оттенок.

…Когда грянул звонок, рука у Зюсса налитая чугунной тяжестью, сжимавшая пистолет, едва смогла снять трубку.

 – Ты хочешь смыться, а нам оставить все проблемы? Не выйдет. Я думаю, пока полезней живой Зюсс. Запоминай дела. Гордеев в Курдистане пусть готовит базы для нашего оружия. Оно нам пригодиться в тылу у турок. Второе: мы планируем сформировать народный фронт в джунглях Вьетнама: советниками и ракетами – через Камбоджи и Кубу. Параллельно ведется работа с их американской марионеткой Нго-Дин-Дьеном: мы гнем его к необходимости вызвать войска Америки для удержания режима.

– Вот там, когда америкосы увязнут в джунглях, мы и возьмем их за задницу. Нам надо сделать из дяди Сэма ощипанного индюка. На уровне Политбюро ты должен обеспечить и продавить поддержку этих действий.

– И третье: Бараев, Сулейменов в Казахстане, Моргун на Украине, Прохоров, Шугуров под Пензой – это Персоны Нон– Грата для вас. Поставь на уши прессу – пусть трезвонят о них, превозносят и внедряют их технологию без вспашки. За ними – сытость государства. И ты ее обеспечишь поддержкой! Запомнил? Все. К полезности живого Зюсса или его трупа вернемся после этих дел – когда ты обеспечишь снятие Хруща.И с этим– торопись.

– Да, кстати, тот летун с крыши, бейтаровец Качиньский, не числится у Сотникова. Хорошая идея. Пономарев с Бадмаевым соорудят «Летучего голландца» из боевых славян – вне штата при ГРУ. И эти призраки, где каждый будет стоить сотни спецбойцов, станут закрывать все наши проблемы и гасить вас в любой точке Земли. В случае чего они будут мочить вас даже в сортире! Они не подконтрольны никому, кроме меня. Ты все понял?

…Зюсс вышел в сад, через силу волоча ноги. Пошел к беседке с каменным мангалом. Рухнул на скамью. Закрыл остекленевшие глаза. Над ним зависла ночь.

«Зажечь… костер в мангалке…» – возник вялый, дистрофичный рефлекс. Но не нашлось силы подать знак затаившейся в кустах охране.

Сознание, крутившееся бешеной юлой три последних дня, катастрофически теряло инерцию вращения – все мироздание в безмолвии качалось в прецессионном цикле, готовое рухнуть.

– «Кр-р-а-а-щ-щ-с-с!» – надорваный, утробный шип прорвал вечернюю тишь где-то совсем рядом. Зюсс дернулся испуганно, вскочил. Нащупал выключатель за спиной скамейки. Под куполом беседки полыхнул мертвящий, неоновый свет.

В мангале, средь черноты углей маячило бледно – синее страшилище с клювастою башкой. Обгоревший, бесперый ворон качался на ножных будылках. На сизо– пергаментной коже из запекшихся струпьев сочилась сукровица, торчали сизые пеньки вновь отрастающих перьев.

Уродище вытянуло морщинистую шею, разъяло антрацитовые половины клюва, еще раз сипло выцедило из бардовой глотки, набрякший зов о помощи:

– Кр-р-яз-з-з-с-ь!

Зюсс унимал сердцебиение. Вспомнил: три дня назад на раскаленность углей рухнула подстреленная ворона. Беснуясь средь камней, сгорая заживо, крылами выхлестывала она из мангала угли на пол. И выжила! Не сгорела.

Зюсс вязко торжествующе усмехнулся: так это же они, хабиру… ашкенази… сефардим… без перьев, в струпьях… из коих после очередного погрома, настырно, назло Божественному мирозданию вновь лезут отросшие пеньки. И превращаются в воронье оперенье для полетов. То – их тотемная и племенная птица – феникс.

Подобно этой птице, в нем непостижимо резво восстанавливался только что раздавленный, втоптанный в грязь рефлекс сопротивления. Мозг, набирая обороты, включался в вековечную привычную работу: рытье подпольно-политических подкопов, верстка гео-интриг, плетение паучьей сети. Но в самом начале – любой ценой убрать из КГБ Семичастного и заменить Флёкинштейном. Он, который числится Андроповым, и по крови и по духу – наш. Он станет правой рукой и исполнителем всех замыслов, когда надо будет делать наше дело, но быть в тени, лакействовать перед Цукерманом.