Стигал

Моя машина метрах в пятидесяти, за железобетонными блоками, так требует безопасность. И если от нее ранее я к воротам почти бежал, то теперь пошел очень медленно, с неким вызовом, злобно и уверенно. Я даже не знаю, как меня заклинило. Поехал бы в контору, а там вновь эти звонки – «Что сделал? Сделай!», и я машинально и уверенно повернул машину в другую сторону, в сторону своего УБР. Я не думал о пожаре. Я даже не представлял, что доеду туда, но я ехал. Ехал по городу-призраку, включив дальний свет, и мне казалось, что я, как ребенок, играю в какую-то кошмарную компьютерную игру. Лишь подъехав к первому блокпосту, я вернулся в реальность. Здесь горят прожектора, но никого нет, все замуровались за железобетоном и броней. Так же я проехал еще один блокпост – островок света. На краю города последний блокпост, но я почему-то решил его объехать – это уже родные места; я выехал за город, дорога пошла в гору, тут уже почище, всюду обильный снег, колеи почти не видно – редко ходят машины, но я эту дорогу прекрасно помню. Вот еще один крутой поворот, подъем, и даже глазам стало больно – до того ослепительно яркий огонь, словно извержение вулкана. Зрелище бесподобное! Словно бунт природы. Стихия восстала! И хочется смотреть, и хочется от этой ярости бежать. И, как ни странно, что-то подобное кипит, горит и внутри меня. И раз я уже здесь, то надо хотя бы приблизиться и посмотреть, что происходит конкретно, тем более что это моя обязанность. Я включил все рычаги блокираторов, пониженную передачу и, свернув с дороги, прямо по заснеженному склону горы поехал к огню. Метрах в ста от очага я остановился. Вышел. От этой мощи – необъяснимый страх и восхищение. Даже на таком расстоянии чувствуется обжигающий жар, словно из печи, и ярко как днем. Я здесь все знаю, можно сказать, наизусть, и вижу, что, как назло, попадание в самое нефтеносное место. Здесь нефть самотеком идет. Но хорошо, что снаряд попал не конкретно в буровую и скважину, а в отходящую трубу. Между очагом и буровой метров пятьдесят. Если я смогу заглушить кран скважины, то это почти что победа. Я побежал к буровой установке.

Все описать невозможно, да я и не помню, просто все делалось машинально, а мозг и все остальное во мне здесь словно расплавилось. Ни в какой бане так не бывает, только, может быть, в доменной печи или в аду. Однако это и помогло. Ибо проржавевшие и промерзшие краны я бы просто так не закрутил. А тут все нагрелось, почти накалилось, аж перчатки тлеют – закрутил я кран, весь поток перекрыл. Побежал обратно к машине. В тот момент я знал, что сделал нужное и доброе дело. И хотя это никто не оценит, но я был горд – хотя бы немного уберег экологию и здоровье еще живущих здесь людей. Теперь я мог ехать в контору и сделать доклад. С таким жизнеутверждающим чувством я сел в машину, завел мотор и, как здесь положено, сразу же заблокировал двери. И только когда пристегивал ремень безопасности, понял, что на мне нет толстой зимней куртки, она осталась у буровой, и шапки нет, а главное – все мои документы тоже там. Бежать вновь в это пекло – невыносимо. С другой стороны, без документов здесь жизни нет. Буквально на мгновение я замешкался и словно боковым зрением увидел, как к машине стремительно приближаются какие-то тени. Первая мысль, что это стая голодных волков. Но вот дернули мою дверь – заперта. И без слов – удар прикладом в боковое стекло: мою щеку обожгло осколками. Наглая, холодная рука ловко и дерзко изнутри разблокировала мою дверь, рванула за шиворот, ремень безопасности меня удержал. Тут же, прямо у самого уха леденящий свист ножа, ремень словно простонал, вот теперь меня вышвырнули в сугроб. Скажу честно, от внезапности и испуга я даже сопротивляться не мог и не посмел бы – такую я почувствовал хищную хватку, которая не пощадит, клацнет зубами, заживо загрызет. Такой голод, беспощадность и отрешенность в блеске взбешенных глаз и холод кинжала у горла:

– Кто такой? Что тут делаешь? – страшное бородатое лицо надо мной, и в отблеске теней от пожара оно вовсе ужасное, так что я от страха будто язык проглотил, не знаю, что сказать, а он меня тряхнул и еще ядовитее прошептал:

– Кто ты? Что здесь делаешь?

– Э-э-э! – я хочу что-то ответить, но уже знакомая мне боль в горле, которая появляется при сильном волнении, вновь перекрыла мне гортань изнутри, а сверху лезвие – вот-вот перережет горло… И тут услышал я команду на чисто русском языке:

– Что ты с ним цацкаешься. Проверь документы, карманы, машину и быстро решай… Ты – за руль…

– Ру-услан! Руслан! – вдруг вырвалось у меня.

Как по команде все замерли, и я даже почувствовал, что кончик кинжала отпрянул от моего горла.