Стигал

И вот вагон-зак прибыл. Зеба в нем. И он не у блатных и воров, его в зону карцера поместили, и он, кто-то видел, до зари в прогулочном секторе один круги нарезал. В этот мороз, по пояс раздетый, какие-то непонятные китайские танцы совершал. А еще вроде бы к нам первым делом собирается. Так и получилось, он подошел сразу же к нашему бараку. И если бы он, как начальник зоны или вор-авторитет, был бы в окружении свиты, то точно получилось бы иначе. А он один. Идет уверенно, спокойно. Одет вроде как и все мы – телогрейка и роба, но не совсем как мы – ткань другая, качественная, и пошив по его стройному телу. А на голове странная шапка из серебристого каракуля, а сапог таких даже у начальника зоны нет – хромовые, высокие, блестят. Он сходу, решительно и очень ловко взобрался на нашу баррикаду, сверху все оглядел. Один из наших доходяг, немного больной на голову, попытался ткнуть его арматурой. Довольно легко и даже пренебрежительно Зеба этот выпад отвел. Доходяга не угомонился, вновь свое оружие поднял. На сей раз арматура очень просто и быстро оказалась в руках Зебы. Он ее за баррикаду швырнул, и стоя там же, наверху, сурово окинул всех взглядом и звонким, четким голосом сказал:

– Кто старший?.. Старший кто?

Теперь у нас, как такового, старшего не было, был образован некий комитет, но и его Зеба своим приказом собрался ликвидировать:

– А ну стройся!.. Поживее.

– Да кто ты такой? Пошел на…!

Снова начался крик, гвалт. Стоя на своем месте, на верху, Зеба внимательно осмотрел всех. Наш барак – двести пятьдесят человек, все озлоблены и сплочены одной невыносимой судьбой. А тут какой-то Зеба, к тому же один. Однако, как выяснилось, Зеба не только очень смелый и сильный человек, он еще был тонкий тактик и психолог.

– Слушайте меня! – он поднял руку. – Я – Зеба Дадуев. Такой же, как вы все. Я уже много лет отсидел, и в два раза больше осталось, – он говорил без жаргона и мата. – Как видите, мне еще долго здесь жить, если не до конца. Поэтому я как и вы хочу, чтобы здесь были более-менее нормальные условия. И они будут, я обещаю.

– Да кто ты такой? Пошел на…! – вновь начался крик.

– Пусть говорит.

– Не шумите! – вот так Зеба поделил бастующих, но и мат в его адрес тоже не прекращался, а он, как искусный оратор, продолжил:

– Я вам кое-что сообщу, если вы еще не знаете. Рядом зона тоже бастовала. Там тоже двадцать бараков по двести пятьдесят человек. Так вот, в двух бараках вдруг обнаружили тиф – их подожгли. От них лишь такая же баррикада осталась… А тут тиф есть? И там вроде не было, но нашли… А вдруг зараза по стране пойдет?.. С нами нянчиться никто не будет – еще день-два посмотрят. А вы знаете, как эти бараки горят. Ни один из вас за эти баррикады не выйдет. Вы их для себя же и построили.

– Нас воры и блатные достали, – крик из толпы. – Сами ни хрена не делают, а все у нас отбирают, даже пожрать не дают…

– Тихо! Понял, – говорит Зеба. – Блатных и воров не я и не вы выдумали. Они были, есть и будут. Они нужны начальству. И никуда от них не деться, потому что даже в пчелином улье, где вроде труд во главе всего, есть трутни – тунеядцы, такова природа. Но я вам обещаю, что здешних блатных мы на место поставим, и к нашей без того жалкой еде и остальному они более прикасаться не будут. Но баррикаду надо быстро убрать и перейти на штатный режим.

– Пошел на…! Бей эту гадину, этого чернозадова чечена, – вновь начался крик, вновь Зеба поднял руку:

– Тихо! – он оглядел всех. – Я вижу, вы хотите избавиться от одних блатных, а средь вас уже появляются новые… Кто такой?

Это был Жаров, здоровенный зэк, который, как Зеба правильно отметил, уже стал свой авторитет и свою силу выставлять, и он Зебе ответил:

– Ты там сверху не гони. Если такой крутой, то спустись. Я тебя и твою мать…

– Ну это слишком… и серьезно, – сказал Зеба. – За базар всем отвечать надо…

– Я помню, – продолжал свой рассказ Алексей Николаевич, – с какой звериной пластикой соскочил Зеба с баррикады. Перед ним все расступились, и когда он проходил мимо, меня более всего удивил цвет его лица – от природы здоровый, даже румяный. Ведь здесь все, даже надзиратели, в основном имели бледно-землистый цвет. А Зеба молодой, в расцвете сил и так двигался, такая скорость и мощь, что воздушная волна и порыв энергии исходили от него… И никто толком не понял, что Зеба сделал, только Жаров уж плашмя лежал, а два его друга, что попытались заступиться, тоже тут же через мгновение валялись. И пока все пребывали в неком ошеломлении, Зеба отдал приказ:

– Этих оттащить в барак… Стройся!

Через пару дней Зеба появился в нашей столовой во время завтрака:

– Ну как дела? Как кормят? – спросил он.