Стихия страха

Сестра убитого профессора Грано жила неподалеку, она собирала вещи, готовясь освободить академическое жилье. Я, как мог, успокоил несчастную женщину, что прах ее брата не развеют по ветру, а похоронят и воздадут должные почести. Мимоходом поинтересовавшись, боялся ли ее брат собак, я получил гневное возмущение по поводу их соседки, профессора Гиршем. Та завела себе ужасную псину, что каждый день облаивала профессора Грано и нападала, доводя его до исступления. Он действительно панически боялся собак. Увы, когда я заглянул к лекарке под предлогом справиться о состоянии здоровья госпожи Хризштайн и заодно увидеть страшную тварь, то меня встретила маленькая злобная левретка, зашедшаяся в истерическом лае. Профессор Гиршем была до крайности словоохотлива и пыталась выпытать у меня подробности о госпоже Хризштайн, которая ее чрезвычайно заинтересовала. Я позорно сбежал, наплевав на всякую вежливость.

У меня оставалось еще одно неприятное дело в Академии, а после можно было возвращаться в управу. Эмиль всегда умел меня подначить, особенно, если дело касалось вопросов веры. И накануне я проиграл ему в поединке на клинках, проспорив желание, поэтому еще вчера должен был обрадовать ректора Ханаху, что соглашусь временно заменить профессора Грано. Теперь же я собирался заодно узнать о книге. Но моим планам не суждено было сбыться, ректора на месте не оказалось, он уехал на встречу с бургомистром.

В управе меня ждал приятный сюрприз: сторож начал давать показания. Купцы же упорно молчали. Я разослал с посыльными приглашения членам городского совета о внеочередном заседании, на котором собирался поставить вопрос о выдвижении обвинений воягу Наварро и заключении его под стражу. В поисках Алекса капитан Лунтико не преуспел, объясняя это тем, что у него нет людей, которые заняты слишком ретивыми идеалистами в борьбе с незаконной торговлей опиумом. Намек был очевидным, на что я пригрозил отправить его лично арестовывать вояга, если он не уймется и не найдет больного мальчишку. Но более всего я полагался на помощь Януша, у которого выявилась необычайно полезная способность моментально сходиться с людьми и заводить знакомства. Кроме того, его многочисленная родня, которую он был вынужден содержать, снабжала его самыми свежими слухами о том, что творится в городе.

Не то чтобы я действительно спешил отчитаться перед Лидией, однако я сильно тревожился из-за ее пребывания в доме Эмиля, поэтому мне нужно было успеть к ним на ужин. Но перед этим я еще собирался справиться о самочувствии больной Мики Брандт, чей отец уже проспался в тюрьме. Он действительно потерял жену из-за опиума и был совершенно не в себе от горя. Перед домом Лидии я остановился и резко развернулся, поймав взглядом долговязого головореза, который не таясь следовал за мной по пятам. Тройка братьев и головорез в качестве свиты мне уже порядком надоели, поэтому хотелось избавиться хотя бы от одного из них.

– Иди сюда, – кивнул я знакомому громиле. Тот нагло ухмыльнулся и отвернулся, сделав вид, что рассматривает вывеску скобяной лавки.

Я подошел сам и ухватил его за локоть, кивнув братьям.

– Больше не смей за мной ходить, – сказал я. – В твоих услугах больше не нуждаются.

– А меня нанимали не вы, святой отец, – развязно сообщил громила, от него слегка пахло вином. – Так что…

Я встряхнул его, на что получил болезненный тычок под ребра и согнулся пополам, не в силах вдохнуть. Братья подскочили к головорезу и мгновенно скрутили его, пригвоздив к земле. Когда дыхание восстановилось, я выдавил:

– Еще раз тебя увижу, отправишься в каменный мешок за… за угрозы Святому Престолу. И за нападение. Убирайся.

– Святоша клятый! – бросил громила мне в спину. – Это ты должен от колдунов защищать, а не мы из-за тебя гибнуть… Урод!

Я застыл, потом развернулся и подошел к нему.

– Что ты имеешь в виду? Кто мы? Кто?

Он криво ухмыльнулся мне в лицо:

– Мой напарник… сгорел… на работе… – он зашелся в хохоте, закашлялся и махнул рукой. – Только за тобой-то все равно ходить будут. И задницу твою беречь. Не я, так другие. Уплачено! Прощайте, святой отец, – он церемонно поклонился и побрел прочь.

Я стоял, сжимая кулаки и глядя ему вслед. Осознание собственной ответственности за смерти детей, временно отодвинутое на задворки сознания, теперь с удвоенной силой поглотило меня, отягощенное еще одной страшной смертью.

В доме Лидии я застал отца Георга, что принес детям пожертвованные горожанами теплые вещи и лекарства.

– Как Мика? – спросил я у него, без сил опускаясь на стул.

– Не волнуйся, Кысей, ей уже лучше. Жар спал, так что с божьей милостью она поправится… – старик горько посмотрел на меня. – Здание приюта полностью выгорело. На его восстановление уйдет много времени. Я завтра отправлюсь к кардиналу Блейку просить средств на приют…

– Я назначил внеочередное заседание городского совета, отец Георг, и подниму вопрос о финансировании приюта, не волнуйтесь. Святой отец, скажите, вы же наверняка знали профессора Камилли, когда он еще был в сане, епископом?

Лицо старика помрачнело.