Стихотворения

По Жуку приносящий в коробочке,

Получает билет на уход.

Он свободен. Но в разовом розыске

он проходит под именем “Кот”.

Не взирая на слух и на слышимость,

он обязан явиться на “кис”,

и повешен за хвост, независимо

от желанья смотреть сверху вниз.

И висят Не-коты под табличками,

оттого что система проста

до того, что не важно наличие

(и отсутствие даже) хвоста.

Основной привилегией следует

посчитать дрессировку Малька.

Все мальки попадают под следствие

и идут под топор потолка.

Но, имея любую религию

и начальные буквы молитв,

Моль Малька превращает в реликвию,

и уносит в музейный тайник.

За музеем следят коридорные.

Эта роль очевидно легка:

надо зорко смотреть в обе стороны

и в четыре угла потолка.

Отказавшийся выполнить миссию,

должен выплатить денежный штраф.

Но наличие денег Комиссией

наказуемо прятаньем в шкаф.

Умеревший в Игре, не умеющий

Исключительным Образом спать,

машинально клеймится изменником,

отправляется Землю копать.

Если Лямезь сыра, неудобрена,

если в ней прорастает трава,

должен Ч. Появиться несобранный,

и отдельно его голова.

Собираясь частями отдельными,

большебуквый трагический Ч.

Должен Слово сказать запредельное

(не успев по бумажке прочесть).

Чтобы слово звучало красиво,

надо лихо промямлить его.

Ч. сказал: “Извините. Спасибо.

Гутен таг. Я не знаю его.”

Игроки учащают дыхание,

и цинично берут топоры,

образуя Предел Ожидания

И Одно Из Условий Игры.

Кот наплакал на пленку прозрачную.

Против шерсти погладила тьма.

Одиночное Живко откачано

тьмы насосом в чужие дома.

Там слепые стоят коридорные,

и в пустые глядят сундуки.

Там родятся Явленья Повторные,

неприятию к ним вопреки.

И Жуки с шелушащейся коркою

бесконечно ползут в коробки,

И на спичечных скрюченных корточках

молят Моль молодые Мальки.

Им она самолетно и царственно

не позволит и самую мал.

Коммунальные склянки лекарственно

обоняют свой старческий вал...

Валидольный аптечный обманище:

“Мы не есть еще Самая Смерть,

Мы, всего лишь — предел Ожидания,

затянувшийся страхом Посметь.”

Наказуя свою предсказуемость,

к потолку привязуют топор.

Подлежащие низу сказуемы

и убиты за самоповтор.

Что упало, пропало. Отрублена

изумленно лежит голова,

окончательно как-то погублена,

ОКОНЧАТЕЛЬНО КАК-ТО ПРАВА.

Кипяченым кончается ЗНАНИЕМ,

Не Успевшим Пойматься в Слова.

Наступает Предел Ожидания —

глупость пуганная — СОВА.

1991 г.

А мы убийцы блюдичек,

детишек злые матери.

Рябиновые праздники

как горькие предатели.

Блокадные погрешности.

Голодные животные.

Повешенную женщину

Жрут боги беззаботные.

Космических предателей

кармические оргии

И сказок обязательных

концы и злые морги их.

Так детство анонимное

бесстыдно прекращается

и виселицы мнимые

на небо поднимаются.

И цапли поднебесные

жрут радужные полосы.

И скальпики как песенки

отрежут наши волосы.

# # #

Революция как помятая куколка,

Как мертвый, перешагнувший через себя бычок,

Как пустая коробочка от паралоновых револьверов,

Как мертвая сказка, выковыренная из мозга.

Нашему Доктору хотелось лета,

и младенцев, и газированной крови,

и девочки в белой фате,

изнасилованной винтовкой,

которая висела, висела, да не выстрелила.

В будущем

Против Любого Будущего -

Щуплого, помпезного, космополитичного,

Семейного, телевизионного,

Компьютерного,

Бескомпьютерного

Однозначно.

Против всякого нового,

Старого, хорошо забытого,

Всего

Навеянного

Выменем молочным коровьим,

Выменем коровьим молочным,

Криком революционным.

(...Революция, как отсутствие

Некоторых зубов

Из тридцати двух

Или трех

(неважно)

Обязательных)

Против

Всяких там мальчиков, девочек

С флагами

Бомбочками запредельными.

Против

Борцов за

Справедливость

(правильность, вафельность)

(этому дала, этому дала),

Борцов против

Справедливости

(Что за глупость

Правильная бабья?!)

Против словечек типа

«Постмодернизм»,

Всяческих

Заключений ума.

Против всяких дамских сумасхождений,

Сумасшедших ученых,

Гадких костюмных американских

Президентов со своими ковбойчиками,

С образом жизни,

Здоровым, нездоровым,

Одинаково скудные

Белозубые и вдохновенные полутрупчики,

Дети курочки

Бляди Мао Дзедуны.

Всяческое проявление позорненько,

Человеческое,

Недочеловеческое,

Сверхчеловеческое

(особенно божественное)

Всякая особенность заурядна до гениальности.

Все

Постижимо

Мышкой большой,

Сверх-головастиком.

...Памятничек себе воздвигнули,

Назидательно указующий,

Маятничек с кукушкой

Пустующей,

Внутренности свои выхлебавшей,

Самоненавистный до выпученной очевидности,

Обладающий как всегда необходимой

Толерантностью,

Чтоб не умереть сразу так,

А потихоньку.

Против всякого против.

БОЙТЕСЬ БУДУЩЕГО!

БУДУЩЕЕ ХУЖЕ ПРОШЛОГО,

ПОТОМУ ЧТО ОНО НАСТУПИТ,

ЕСЛИ ЕМУ ДАТЬ

И ЕСЛИ НЕ ДАТЬ, ТОЖЕ.

1992 г.

Мы жили-были в тире

(из книги "Роман с Фенамином")

Давай с тобой прицелимся

из хриплого ружья.

Метко с тобой прицелимся.

Цель — это я.

Мы жили-были в тире.

Такие были правила.

Только одна девочка

настаивала на мире.

Но она была дурочка,

кальмариха в грязных гольфах.

Единственное, что носила

в ранце, — Гофмана.

Читать не умела:

сама что-то выдумала.

Сморкалась в платье. Хотела,

чтоб я выжила.

Девочка-рыба,

дура чумазая,

не люби меня!

Жалко, что тебя не наказывали

и не били.

Я не нуждаюсь в твоей защите,

дегенератка, выскочка!

Выстрелите!

Я не нуждаюсь в твоей защите,

дегенератка,

выскочка!

Выстрелите

по правде!