Стихотворения

Сохранившаяся писарская копия (с более поздней авторской правкой) дает один из ранних вариантов начала:

Сравнится ль бледный список мой?И что <есть наш язык> земнойПеред великою природой?С небрежной, легкою свободойОна рассыпала повсюду красотуИ разновидное с единственным согласно…

В этой копии Жуковским зачеркнуты заключительные стихи:

Но вдохновение опять заговорилось,И муза пылкая забыла свой отчет.

Они вызвали предположение С. М. Бонди (сообщено в комментарии Ц. С. Вольпе), что «Невыразимое» — часть какого-либо стихотворного «отчета», типа «Подробного отчета о луне». Приведенный рукописный вариант начала также говорит в пользу этой догадки, поскольку предполагает наличие некоего предшествующего описания (списка) явления природы. Ср. в «Подробном отчете о луне»:

Но я лишь тень ее однуМоими бледными чертамиНеверно мог изобразить.

Ср. также в послании имп. Марии Федоровне («Отчет» о Павловской луне 1819 г.):

Но чувствую, что я забылсяИ что мой вашему величеству отчет

Из описания в поэму превратился;Напомнить смею вам: о солнце речь идет.Итак, не мудрено, что мысль им разогрета,Что пламенный предмет воспламенил поэта.

Там же — описание заходящего солнца:

Какие пышные творит оно картиныНа очарованных Славянки берегах!Но величавое в младых лучах рассвета

И неприступное в полуденных лучах,В спокойном вечере оно с душой поэта              Красноречивей говорит.Сколь милы в Павловске вечерние картины!Люблю, когда закат безоблачный горит;Пылая, зыблются древесные вершины,И ярким заревом осыпанный дворец…

И т. д.

Показательны и совпадения мотивов «Невыразимого» с «Отчетами» Жуковского: «Но я лишь тень ее одну // Моими бледными чертами // Неверно мог изобразить»; «Мы верим сладостным словам,// Невыражаемым, но внятным» («Подробный отчет о луне»).

Г. А. Гуковский сопоставил «Невыразимое» с кругом шеллингианских идей («Пушкин и русские романтики». М., 1965, с. 46 и след.). В. Н. Топоров усматривает более близкий источник в прозаических текстах немецких писателей Л. Тика («Die F"arben» — «Краски») и В.-Г. Вакенродера («Von zwei wunderbaren Sprachen und deren geheimnisvoller Kr"aft» — «О двух чудесных языках и их таинственной силе»). См.: В. Н. Топоров. Из исследований в области поэтики Жуковского. «Slavica Hicrosolymitana». The Magnes Press, 1977, с. 41.

К портрету Батюшкова. — Написано (предположительно) в августе 1819 г. При жизни Жуковского не публиковалось. Впервые напечатано И. А. Бычковым («Бумаги В. А. Жуковского…», СПб., 1887, с. 83). Стихотворение написано в ответ на подпись Батюшкова к портрету Жуковского, помещенному в издании «Стихотворений Василия Жуковского» (М., 1818; до этого — в «Вестнике Европы», 1817, ч. 3, февраль), и перекликается с ним тематически. У Батюшкова:

Под знаменем Москвы, пред падшею столицей,Он храбрым гимны пел, как пламенный Тиртей,                 В дни мира, новый Грей,Пленяет нас задумчивой цевницей.

«О дивной розе без шипов…». — Написано 14 сентября 1819 г. При жизни Жуковского не публиковалось. Первая строфа впервые напечатана И. А. Бычковым («Бумаги В. А. Жуковского…», СПб., 1887, с. 62). Полностью впервые опубликовано Ц. С. Вольпе (В. А. Жуковский. Стихотворения, т. II. Л. «Советский писатель», 1940, с. 253). Написано для императрицы Марии Федоровны, с намеками на ее благотворительную деятельность. Роза без шипов — один из символов немецкой мистической поэзии. Райский уголок, — Имеется в виду «Розовый павильон» в Павловске, принадлежавший Марии Федоровне.

«Взошла заря. Дыханием приятным…». — Написано 27 ноября 1819 г. При жизни Жуковского не публиковалось. Впервые опубликовано К. С. Сербииовичем в «Русском архиве», 1873, вып. 9, под редакторским названием: «Утро на горе». Перевод первых двух строф посвящения Гете к собранию его лирических стихотворений («Der Morgen kam; es scheuchten seine Tritte…» — «Утро пришло; его шаги изгнали…»).