Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны, 1921–1929

              "Читали, а? — стонал один интеллигент. —              Благоустройство… Блеск… Булыжник и цемент…              Умели греки жить… Следы большой культуры…              Поди-ко-сь, никакой не знали "кубатуры"…              Достопочтеннейших владельцев имена                 Чеканились на мраморных табличках,                    Не то что в наши времена,              Когда владельцы все — у черта на куличках!..                    Эх, золотая старина!                    Под куполом белоколонным —                    Амфоры, полные вина,                 Сосуды с маслом благовонным!              Лазурь и линии божественные ваз,              Хрусталь и изумруд, ласкающие глаз!                    Ах, боже мой, как было чудно! —                 Интеллигент вошел в экстаз. —              А мы!.. Сравнить нельзя, как мы живем паскудно!"

* * *

               Сравнить — не так, пожалуй, трудно.              За всеми древними амфорами с вином              Интеллигент забыл о пустяке одном,               Не те нажал, выходит, кнопки.              Классический хрусталь, — он нам настрял в зубах.              Нам интересней знать, что говорят раскопки                 О дневнегреческих… рабах:                 Какие "вазы" и "амфоры"              Несли с помоями в их каторжные норы                 И был во сколько "кубатур"                 Тот, — скажем мягко, — "зал колонный",              Где их запарывал владелец их законный,                 "Древнекультурный самодур"?

ГРОЗИТ!

                   На мать-страдалицу и на детей голодных                   Владелец шахт пустых и бездоходных,

                      "Цивилизованный" бандит,                      С ухмылкой хищною глядит.                   Но в сердце хищника — смертельная заноза,                   И рана у него — она кровоточит!                   Слепым отчаяньем звучит                   Его трусливая угроза!                   Грозит! Он все еще грозит!                   Но — сквозь гниющий жир — его скелет сквозит!

1927

БЛИЖЕ ГОДОМ

                        "Мы накануне перепалок                        И передвижки всех кулис…"                        "В колеса нам наставят палок…"                        Для политических гадалок                        Сегодня общий бенефис.                        Во всех Европах — "атмосфера":                        Здесь — Муссолини, там — Ривера,

                        Пидсудский в роли сверхпремьера,                        В Литве и то!.. Вдали, вблизи                        "Демократическая эра",                        Как говорится, на мази.                        У Чемберлена — погляди ты —                        Как злоба рожу всю свела1                        "Всеевропейские бандиты"                        Творят бандитские дела.                        В Берлине тоже — наших знай-ка1                        Мы слышим лай — известно чей:                        Блудливый "Форвертс" — пустолайка                        На нас клевещет всех звончей.                        Тошнит от желтого бесчестья.                        Ну, отплюемся. Не беда.                        Для нас китайские известья                        Звучат отрадней, чем всегда.                        Но… только ль вести из Китая?

                        Вкруг нас глухая разве гать?!                        Пусть вражья свора заклятая                        Нас не торопится пугать.                        Дела идут обычным ходом,                        И нам пугливость не к лицу.                        Милорды! Стало ближе годом                        К концу. Не нашему концу!

ЗАВЕТ СРАЖЕННОГО БОЙЦА

(Надпись на надгробном памятнике

советского дипкурьера т. Т. И. Нетте,

убитого белобандитами 5 февраля 1926 г.)

                        Сраженный вражеским свинцом,                        Я не последним был бойцом                        Среди бойцов, погибших с честью,                        Но смерть героям не страшна.                        Смерть наша будет отмщена                        Грядущей пролетарской местью.

ДВА МИРА