Мне снилось, что в город вхожу я чудной,Который по запаху найден мной.Козлом воняет рыжий базар,Как птичий помет, суховат он.Дымит и чадит предо мной Амритсар,Индийской равнины глашатай.Во сне поневоле замедлишь шаг;Сквозь грязную, рваных теней, бирюзуНа площади Джалиэвала-БагПятно за пятном, густея, ползут.Помню, в расстрелянный день январяПодобные пятна густели не зря.Индусам попался такой же косарь,Косивший людей, не целясь,Но здесь обернулся Девятый январьТринадцатым днем апреля[44].Во сне поневоле взметнешься назад.Козлом нестерпимо воняет базар,За прялкой мудрец, потупив глаза,Не видит, что время стремится впередИ давится злостью равнинный народ.Певец усыпляет стихами базар,Заливаясь о древности рас.И стелется с крепости Гавинда ГарГенеральский тигровый бас.Дежурный британец хохочет так,Что лошади роют песок на плацу,А в трубке подпрыгивает табак,Над золотом зубов танцуя.Во сне поневоле сон — поводырь,Насмешка его повсеместна,Струится навстречу сверканье водыИ женщина касты известной.Кусает косой непонятного цветаИ руки щекочет браслетами.Она смуглолица и сквозь кисеюГлядит жестяными глазами,Но вдруг через озеро я узнаюИндусского мальчика Сами.Пусть весь этот город пропахнет козлом,Пусть женщина сонная злится.Но юноша тот мне с детства знаком,Нам нужно повеселиться.Во сне поневоле нет преград —Мы встретились. Вместе сели мы,Но тонкие губы его говорят:«Я только что из тюрьмы…Давно я отвык питаться подачкой,Тиграм ручным разглаживать ворс,Впервые я был посажен за стачкуВ Company Iron and Steelworks…»[45]Он вырос и острой сиял прямотой,Мне стало от радости тесно,Но женщина встала, горя смуглотой,Как женщина касты известной…Мне снилось, что в город забрел я чудной,Но мало ль чего не бывает со мной!1926