Читаем Стихотворения и поэмы полностью

Как мальчик, не видавший моря,За море принял тихий пруд, —Так я, лишь корчам тела веря,Любовью страсть назвать был рад.Мне всё роднее мертвь левкоевИ пальцев догорает воск.Что в памяти? Склад поцелуевИ тяжкий груз легчайших ласк.Уж не трещать мне долго песней,Не лаять на луну слезой!Пусть кровь из горла — розой краснойНа гроб моих отпетых дней.О, я ль не издевался солнцем,Смешавши бред и сон и явь,Как вдруг нечаянным румянцемРасхохоталась мне любовь.Весь изолгавшийся, безумный,Я вижу с трепетом вблизи
Фамильный герб любви огромной —Твои холодные глаза.Что мне возможно? Ночью биться,Шаг командора услыхав?Иль, как щенку, скуля, уткнутьсяВ холодной конуре стихов?Твоей походкой я считаюПо циферблату шаг минут.На грудь твою я головоюВдруг никну, как на эшафот.Уж только смерть последним штилемЗаменит буйство этих гроз.Ах, кровь вскипает алкоголем,Шампанским брызнувши из глаз.Мне даже кажется, что высиСегодня ближе, вниз, к земле.Звучало мне: — Люблю воскресе!И я: — Воистину люблю.
Друзья, продайте хлюп осенний,Треск вывесок, слез цап-царап, —Но радостью какою осиянноТвое благовещенье губ.

11 ноября 1922

Итак, итог

Бесцельно целый день жеватьНогами плитку тротуара,Блоху улыбки уловитьВо встречном взоре кавалера.Следить мне, как ноябрь-паукВ ветвях плетет тенета снегаИ знать, что полночью в кабакДневная тыкнется дорога.Под крышным черепом — ой, ой! —Тоска бредет во всех квартирах,И знать, что у виска скорей,Чем через год, запахнет порох.
Итак, итог: ходячий трупСо стихотворною вязанкой!Что ж смотришь, солнечный циклоп,Небесная голубозвонка!О солнце, кегельбанный шар!Владыка твой, нацелься в злобеИ кегли дней моих в упорВращающимся солнцем выбей.Но он не хочет выбивать,И понял я, как все, усталый:Не то что жить, а умеретьИ то так скучно и постыло!

22 ноября 1922

Что такое Италия?

Другим это странно: влюблен и грусть!Помнит о смерти, как о свиданьи!Я же знаю, что гробом беременна страсть,Что сам я двадцатого века виденье!
Другим это ясно: влюблен — хохочи!Как на медведя, на грусть в дреколья!Как страус, уткнувшись любимой в плечо,Наивно мечтай об Италии.Что такое Италия? Поголубее небоДа немножко побольше любви.Мне ж объятья твои прохладнее гроба,А губы мои, как могильный червяк.Так просто выдавить слова,Как кровь из незасохшей раны.Землетрясенье в голове,Но мысли строже, чем икона.Землетрясенье в голове.И лавой льются ваши губы.Вам 20 лет, и этим вы правы,А мне всего один до гроба.

28 ноября 1922

Расход тоски

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая библиотека поэта

Стихотворения и поэмы
Стихотворения и поэмы

Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В. Высоцким и Б. Окуджавой преобразивший «городской романс» в новый жанр высокой поэзии. В подавляющем большинстве случаев в издании приняты в расчет только печатные источники произведений Галича, что отвечает принципиальной установке на то, чтобы представить читателю именно поэта, а не «барда».

Александр Аркадьевич Галич , Василий Павлович Бетаки

Поэзия

Похожие книги

Илиада
Илиада

М. Л. Гаспаров так определил значение перевода «Илиады» Вересаева: «Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев — для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич — для искушенного читателя пушкинской эпохи».

Гомер , Гомер , Иосиф Эксетерский

Приключения / Поэзия / Античная литература / Европейская старинная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Стихи и поэзия / Древние книги / История