Стихотворения и поэмы

Поди и принеси сюда

Березовый мне тотчас веник.

Ну, живо, знатный иностранец! Кому хозяйка говорит!"

Разгневалась она. Румянец багровый на щеках горит.

Схватила веник. И, спеша, за листиком сдирает листик.

"Вот розга будет хороша! Вот это будет добрый хлыстик!

Ты захотел в родимый край? Тебе, наш пленник, с нами скучно?"

И был наказан Увенькай полковницей собственноручно.

2

Из Петербурга к Омску возок казенный

Летит в сопровожденье охраны конной.

Трубит над степью ветер неумолчный,

Метет он снег по степи, сухой и колкий.

В оврагах завывают степные волки.

И съёжился в кибитке чиновник желчный,

Весь тонет в шубе волчьей, до треуголки.

А позади кибитки драгунов трое.

Они перекликаются между собою:

А ну, успеть бы, братцы,

До крепости добраться!

К двадцатому бы марта".

— "Уж надо постараться".

— "Поспеть бы хоть к апрелю!"

— "Успеем раньше, братцы,

До крепости домчаться!

Ведь мчимся, аж взопрели!"

Беседуют драгуны:

"Везем предмет чугунный,

Тяжелый очень.

Он в ящик заколочен".

— "Вот бы узнать, что это такое!"

Им не дает покоя знать, что это такое,—

Пули, бомбы, таможенные пломбы?

Черт его знает, что это такое!

И вот на остановке, распив бутыль перцовки, драгуны стали прытки

Идут к кибитке:

"Что это такое мы везем в подводе

В Омск из Петербурга, ваше благородье?"

Слышно из кибитки:

"Всего тут есть в избытке —

Кнуты, колодки, орудия для пытки, свинец лить в глотки.

Бунтовщикам проклятым, киргизцам злобным

Да болтунам-солдатам, тебе подобным!"

3

"Тебя сегодня в школу не отпускаю,— полковница сказала Увенькаю.—

Мне на базар сходить сегодня нужно, боюсь, что завтра будет и вовсе вьюжно.

Пойдёшь и ты со мной нести покупку.

Возьми корзинку и подай мне шубку".

Трубит восточный ветер, метель пророча.

Он мучит, жжет и колет, летя навстречу.

Из труб нисходят дымы обратно в печи.

Еще жесточе

Вьюга будет к ночи.

Она исщиплет веки, залепит очи.

Так злы зимы восточной последние потуги.

Ну, что же! В час урочный взвивайтесь, вьюги!

Метет буран, но торг идет горячий на площади.

Шумит базар казачий

^[528]

.

В рядах мясном, молочном, рыбном, птичном

Идет хозяйка с видом безразличным.

И в лавочках свечных, мучных и хлебных

Не слушает она речей хвалебных,

Что произносят на степных наречьях

Торговцы в шубах козьих и овечьих

И в малахаях песьих, лисьих, волчьих.

Полковница везде проходит молча.

Какое ей дело до всякой базарной сволочи!

Тут Увенькай увидел Садвокаса.

Привез дружок продать сыры и мясо.

Сказал он тихо:

"Увенькай, здорово!

Сырым-Батыр

^[529]

в степи явился снова.

В орде Букея

^[530]

позади Урала

На хан Джангира

^[531]

вольница восстала!"

…Но говорить им удалось немного,—

Полковница на них взглянула строго.

Во взоре том угроза и острастка.

Сказал толмач:

"Прощай, о Садвокаска!"

А Садвокас:

"Прощай, о Увенькайка!

Как вижу я — строга твоя хозяйка!"

И скрылся Садвокас среди кайсаков.

Он затерялся, с ними одинаков.

Домой идут.

Сеть кружев вьюжных

Опутала редут.

Со стен наружных

Свисают на форштадт гирлянды снеговые.

Но что это кричат на вышках часовые?

"Гей! Тройки степью мчат!"

— "Наверно, из России!"

4

Полковник, отобедав молча,

Встает.

"Я снова должен в полк!"

Откинул кучер полость волчью.

Бич свистнул. Скрип полозьев смолк

В проулочке…

"О боже, боже! —

Полковница вздыхает.— Ах!

Так каждый день одно и то же…"

В окно взглянула. Ну, и что же?

Да то же самое!

В снегах

Вся крепость тонет.

Ветер гонит

На бастионы снежный прах.

Полковник скрылся в зданье штаба.

Домой вернется он не скоро.

По карте крупного масштаба

Он реки, горы и озера

Страны киргизской

^[532]

изучает.

Он в штабе. А жена скучает!

Ничто его домой не манит.

Полковник занят, очень занят!

О, неужели выстрел грянет на бастионе крепостном?

Когда ж, когда ж покой настанет

В стране киргизской, в краю степном?

Когда? Об этом мы не знаем. Все лживы. Никому не верь.

И вот беседу с Увенькаем ведет хозяйка через дверь:

"Эй, Увенькай!"

— "Я слышу вас".

— "О чем беседовал в тот раз

Ты на базаре целый час с киргизом? Кто он?"

— "Садвокас".

"Мне наплевать, что Садвокас. О чем беседа шла у вас?

Ты бормотал: "Сырым-Батыр"".

— "Нет, я спросил: "Что стоит сыр?" Сыры он продавал овечьи".

— "Не головы ли человечьи?"

— "Нет, госпожа. Овечий сыр!

Я говорил: "Твой сыр хорош!"".

— "Ложь!

Я не верю! Всё ты врешь. Беседа не о том была!"

О, подлый раб! Он полон зла.

Он, верно, рад, что Карала

^[533]

на крепость Омскую восстала!

В степях, где мрак, в степях, где мгла,

Свистит аркан, гудит стрела —

Его сородичей дела!

У, подлый раб! Его б драла весь день, раздевши догола!

Всю ночь бы провела без сна, его драла бы докрасна.

Всего бы плетью исхлестала!

Полковница с кровати встала

И медленно выходит в зал.

Там, на стене, среди забрал,

Кольчуг, шеломов и щитов

Висит коллекция кнутов, камчей, бичей, плетей, хлыстов.

Есть у полковника хлысты — одни толсты, другие гибки

О подлый раб, узнаешь ты, как строить за дверьми улыбки!

Вот что-то ощупью взяла и медленно к дверям пошла.

Был смутен, беспокоен взор.

Но до порога не дошла —

В окошке всколыхнулась мгла

И дрогнул ледяной узор на изморози стекла.

То грянули колокола. К вечерней службе звал собор.

5

Гудят, гудят колокола!

Пустынна улица была.

Спала. Но вот из-за углов вдруг появляются солдаты