Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I

Воздух розовый и ломкий,Твердь последней высоты.Влагу золотой соломкой,Сердце, тянешь ты.И моей холодной кровиОстывающей струяОборвет на полусловеСкуку бытия.Вот, просторным дуновеньемНевесомого крыла,Ты над смертью и забвеньемМедленно взошла.Видишь, милая подруга,Время замедляет шаг,Видишь, из земного кругаУлетевшая душа!

ИЗ КНИГИ «ОБРАТНЫЕ ПАРУСА» (1925)

Брониславу Сосинскому

73, УЛИЦА СЕН ЖАК («Вытканные ветром горизонты кровель…»)

Вытканные ветром горизонты кровель,Фокусники сердца — флюгера.Цоканьем копыт, пульсированьем кровиСтянутый, глухонемой парад.Искони: обоев нет и подоконник —Праздный суевер, скупой предлог.Пальцами перелистать посмертный сонник,Как закладку, выкинуть тепло.Слышишь мертвое, как морг, дыханье, —Из-под кожи — запах кумача.Медленный покой. Священное ПисаньеТеплого, как тело, кирпича.

«И ночь стекла — о стеклый жир жаровень…»

И ночь стекла — о стеклый жир жаровень,Жаворонком просыпавшаяся листва!

Перелистал, как ноты, — дни Бетховен —Симфонии девятый вал.Два близнеца, два пика Эльборуса,Где осенью просеяли метель,Ты в небо уронила наши бусы,Не доверившись иной мете.Смятенье, оскалившиеся скалы,За тучами, внизу, Азербайджан.Но и над этим снегом талымРесниц — ты все же госпожа.И озарясь и озираясь, — зорче, зорче,Уже добрел до бреши бред —Ты сердце, точно раковину створчатую,Девятым валом выплескиваешь на брег.Ковшом черпала ты для чернецов и черниМоей языческой музыки зык.Любимая, ты только виночерпий

Начерно написанной грозы.И ночь стекла.

«Мы на океанах и на материках чужане…»

Мы на океанах и на материках чужане,Любовники-расстриги мы в любви.Ветшающему солнцу милой даниМы не принесли в сухой крови.Мы узкой скукой мерим на аршиныПредусмотрительные наши дниИ мимо, мимо — властолюбивые глубиныИ опустошающие ночь огни.Когда, как нянька, жизнь за рукуВнимательно ведет весна, —Как перескажешь совестливую скукуНеукоснительного сна?

*** (1–4)

1. «Оскудевают милые слова…»

Оскудевают милые слова,И славой чванится твоя усталость.Еще немного нам осталосьСловами славу целовать.Но ты и ты — славянский говор, озимь,Сладчайший Ильмень. Милая, покойНад невозможною рекой —Твои слабеющие слезы.Твой мирный свиток и твой мерный меч,И плаха хвоей мне щекочет щеки.В последние, в сухие строки,Мне, как в любовь, дано залечь.Совиный ветер, соловьиное свиданье,В последний раз поют перепела.Ты в озимь зябкую вплелаЗаупокойное метанье.

2. «Любимый ключ, — о нелюбовь! Ключицы…»