Стихотворения, поэмы, трагедия

Пандора срывает с себя яркие одежды и остается в пепельного цвета власянице. Бледное лицо ее, оттененное оставшимися кое-где в рассыпавшихся волосах темными розами, кажется исступленно-прекрасным. Флейты заводят печальную мелодию.

Хор женщин

Ты дары нам расточала,

Нас с Надеждой обручала —

И с печалью обручи!

Хор мужчин

Знало сердце лишь унылость:

Нам печаль живая — милость,

И на бой зовут мечи.

Хор женщин

В сердце зыбкие свирели

Чаровательно запели:

Жизнь изменами красна.

Хор мужчин

Пусть целуется с Любовью

Смерть и роза пахнет кровью, —

Расцветает сон из сна!

ЯВЛЕНИЕ 6

Пандора садится на алтарь, с выражением и знаками глубокого горя. Следуя ее молчаливому приглашению, толпа, скинув яркие полотнища, убранства и венки, садится поодаль от алтаря и по уступам скал в скорбном молчании. Флейты играют заунывную, жалобную песнь. Смеркается. Отроки с ковчегом исчезают, но тихие отзвуки унылого напева еще долго слышны.

Пандора, выходя из глубокого уныния, повелевает знаком внимание. Толпа жадно прислушивается.

Пандора

(тихим, свирельным голосом сказочницы, всецело погруженной в созерцание своей сказки)

Не знаю, братья, сестры, — юным вам

И новозданным на лице земли

Известен ли ваш в небе род и семя

В земле сырой. Сказал ли вам ваятель,

Откуда взял он вашу плоть, откуда

Огонь — не тот, похищенный, что светит

Очам во тьме и плавит медь, — но лучший,

Пылающий в груди, кующий в сердце,

В очах светящий солнцем, солнцем в мысли?

И если не сказал, подобны вы

Царевым детям, выросшим в палатах

Царевых — и не знающим отца.

Внемлите ж! Древле сына Зевс родил.

В начале было то; родилось время

С рожденьем сына; был иной тот Зевс.

Владыкой мира он Дитя поставил,

И сладостно играл вселенной сын,

И в той игре звучало стройно небо.

Небес алкали — род Земли — титаны:

Подкралися к младенцу Дионису,

Подрали плоть его, огнем палящим

Насытились — и пали пеплом дымным;

А сердце сына, бьющееся сердце

Отец исхитил и в себе сокрыл.

В незримом небе, что ни свет, ни тьма,

Воссел он на престоле отдаленном.

Помыслите: когда б в ночной пещере

Сидел пред вами демон, поглотивший

В утробу солнце, — что бы зрели вы?

Весь просквозил бы тусклым светом он;

Мерцали б члены, все насквозь; зияя,

Двумя пылали б солнцами глаза

И заревом вертеп пространный рдел;

Завесою душа бы заградилась —

И на завесе мрел бы тот же образ,

И пламенели горнами глаза.

Так на лазурной тверди, что престол

Невидимый от смертных застилает,

Извечный отразился смутно Зевс

Обличьями верховных миродержцев,

Из них же Зевс-Кронид, юнейший, днесь

Орлом надмирным в небе распростерт.

Столь жив Сидящий на престоле тайном,

Что призраки его живее вас

Во столько крат, во сколько вы живее

Под глыбой непрозябшего зерна.

Столь светел Тот, что лишь очам орлиным

Разоблаченный явствует — Кронид.

И долго мрачен был исконный Зевс

В тоске по сыне, — и глядели грозно,

Венчанные, на землю двойники.

А ныне сердцу внемлет своему,

Сыновнее ж объемлет землю сердце —

И правосудный милостив Кронид...

Не от своей вам мудрости вещаю:

Земли-Фемиды эти словеса.

Она в земле — что в небе Зевс: лишь призрак

Извечной Девы, матери Младенца.

Кронид премудр; Фемида больше знает,

Зане богиня-Дева в ней самой.

Голоса из толпы

И Прометей нам сказывал: Фемида

Всё знает. Мать его, она живет

В глубинных недрах.

— Сказывал про семя

Небесного огня, что нас живит.

— Но о богах нам ничего не выдал.

— Гора богов, мы мнили, нам чужбина

И вражий стан.

— От нас он утаил

О Зевсе древнем тайну.

— О Крониде

Благую весть.

— Всё нам откроешь ты.

Пандора

Теперь, о братья, сестры, всё скажу

И про себя вам, и про вас. О, сколь

Завиден жребий ваш и горек мой!

Но своего не чаете вы блага,

Мне ж очевиден мой плачевный рок.

Счастливые, причастны вы огня

Небесного, как вы греха причастны.

А мы, титаны, знаем лишь вины

Ярем извечный, да горючий пламень,

Снедающий, злокозненный, голодный,

Да Матери голодную тоску...

Сын Иапета — хитрый Прометей...

Толпа

Нас обманул, солгал нам Прометей!

Пандора

Титана Иапета род был чужд

И лютости собратий, и безумья:

Грядущее привык он расчислять.

Промыслил человеком Прометей

Вселенную украсить, взвеять к небу

Из искры Дионисовой пожар:

Не привлечет ли сердце Диониса

На алчущую землю? Мнил титанов

Исправить дело, матерь искупить

И бытие свободное восставить.

Ласкательством и помощью надежной