Стимулы и институты

Ослабление строгого контроля над любой деятельностью, кроме той, которая являлась результатом прямых указаний со стороны властей, развязало руки руководству государственных предприятий, которое теперь могло разрабатывать собственные детальные планы в пределах официально одобренных рамок не только де-факто, но и де-юре (реформа 1965 года). Прекращение детального централизованного планирования распространилось также на планирование распределения материальных ресурсов, где было введено «планирование на основе заказов» или «прямые связи» (то есть на основе спроса со стороны других государственных предприятий). Директора предприятий также получили большую свободу действий в отношении рабочей силы. Единственным показателем, который спускался сверху при новой системе, был общий фонд заработной платы, а такие показатели, как производительность труда, средняя заработная плата и количество работников, занятых на предприятии, уже не определялись вышестоящими органами.

Часто указывают на то, что многие из мер, предусмотренных реформой 1965 года, никогда не были осуществлены на деле. Тем не менее они стали важными разменными фишками для руководства государственных предприятий во все более индивидуализированных отношениях с министерствами и другими контролирующими инстанциями и дали возможность использовать уже существующую систему теневой экономики не только для компенсации жестких рамок планирования, но и для того, чтобы во все большей степени реализовывать собственные интересы.

Пожалуй, еще большее значение с точки зрения изменения системы стимулов плановой экономики имело ослабление политического террора. Хотя Советский Союз сохранял многие черты полицейского государства вплоть до его распада в 1991 году, полицейское государство значительно ослабило свою хватку начиная с середины 1950-х годов. Это относится как к основным правам человека (их нарушения при Хрущеве и Брежневе, не говоря уже о Горбачеве, не идут ни в какое сравнение с ужасами прошлого), так и (что более важно для нашего анализа) к контролю над неофициальной деятельностью государственных предприятий и их руководства.

В свете нашей теоретической модели (см. главу 2), ослабление террора в сочетании с изменениями в механизме планирования не могло не привести к серьезнейшим изменениям в правилах игры между диктатором (высшими органами власти в плановой экономике) и субъектами экономической деятельности (государственными предприятиями).

Как только плановые показатели стали назначаться главным образом «от достигнутого», что привело к потере прямой связи с «изменениями» в промышленности, и как только была снижена строгость санкций, которым мог подвергнуться любой руководитель государственного предприятия, пойманный на жульничестве, механизм стимулов, действовавший на ранних этапах плановой экономики, стал давать сбои (хотя на практике эти сбои проявлялись постепенно). Главной причиной является то, что прибыль, получаемая субъектами экономической деятельности s (контролерами, назначенными диктатором) в результате системы переговоров и торговли с властями, принципиально отличается от той, что он получает, просто выполнив функцию доклада о новаторском «изменении». Любое «изменение» идиосинкразично для конкретного субъекта т (например, для конкретного производственного коллектива государственного предприятия), и, таким образом, субъект s не может рассчитывать на то, что после ротации (перевода на другое предприятие) он по-прежнему сможет получать ренту с дохода, который он помог скрыть от властей. Сам производственный коллектив также имеет основания опасаться, что новый контролирующий представитель не потерпит сокрытия новшества.

Однако на поздних этапах развития системы процесс торга относительно плановых показателей становится общим для всех государственных предприятий, и это делает несущественным ротацию субъектов s, во всяком случае, если у них имеется достаточно времени для того, чтобы придти к общему пониманию новой ситуации, в которой они находятся в качестве социальной общности. Рано или поздно этот процесс приводит к накоплению внутренних доходов, о которых не докладывается, которые не передаются диктатору и выходят далеко за пределы простой предосторожности на случай сбоев механизма планирования (за пределы теневой экономики, негласно терпимой главным руководителем государства). Начинает развиваться полномасштабная параллельная экономика, обмен и извлечение прибыли из внутренних доходов, что сокращает расстояние между государственными предприятиями и вносит некоторые элементы топологии, характерной для рыночной экономики (см. главу 2), пусть и в очень искаженном виде из-за необходимости соблюдать секретность. Хьюэт [53] описывает возникновение параллельной экономики следующим образом: