Стимулы и институты

Техническое обслуживание автомобилей играет все возрастающую роль во второй экономике. В 1984 году около 4 % населения Советского Союза имели автомобили в личной собственности по сравнению с 0,5 % в 1970 году. Государственные станции технического обслуживания... согласно широко распространенному мнению, не отвечают необходимым требованиям ни с точки зрения качества и скорости предлагаемого обслуживания, ни с точки зрения имеющихся у них запасных частей. По итогам обследования, проведенного Минторгом, было сделано заключение, что к 1982 году только половина владельцев пользовались государственными станциями для технического обслуживания своих автомобилей. Остальная часть уповала на услуги, предоставлявшиеся в частном порядке. Эти услуги предоставляются быстрее, часто с лучшим качеством, а иногда и дешевле, чем на государственных станциях. Примерно половина всех приобретаемых запасных частей тоже покупается на частном рынке, причем цены на запасные части зачастую гораздо выше официальных. Запасные части, как правило, являются дефицитным товаром, а у тех, что пользуются повышенным спросом, есть «удивительная способность... таинственным образом исчезать со складов магазинов и станций технического обслуживания и появляться в руках спекулянтов» (с. 179 — 180).

Мы могли бы добавить еще множество примеров, в том числе из собственного опыта, но не видим в этом необходимости, так как в приведенной длинной цитате из Хьюэта параллельная экономика описана достаточно понятно. Важным обстоятельством является то, что с развитием полномасштабной параллельной экономики (теневой экономики плюс

второй экономики) появляются и находят широкое распространение первые элементы частного накопления богатств, не контролируемых диктатором. Таким образом, богатые субъекты могут начать покупку и продажу ресурсов в параллельной экономике без риска быть обнаруженными (вознаграждение в игре, состоящей из одного периода, которое предлагает главный руководитель государства за сообщение о такой деятельности, теряет привлекательность, и экономическая основа полицейского государства рушится).

В новых обстоятельствах, если даже и сохраняются «нерациональные» субъекты s

(или иные члены производственного коллектива), несмотря ни на что продолжающие энергично способствовать внедрению новой технологии или распространению уже имеющейся, это уже не имеет решающего значения для других субъектов. Смертная казнь (возможность бесконечных потерь в дилемме узника, описанной в главе 2) перестает быть вероятной угрозой. Таким образом, без особого риска появляется возможность пользоваться плодами сотрудничества в повторяющейся игре. Более того, по мере того как проходит время и среди номенклатурных работников усиливается понимание общности интересов, внутри отдельных сегментов этой замкнутой касты развивается целая система организованного обмана высшего руководства государства, и любой «новатор» немедленно становится изгоем в этой системе, так как другие опасаются, что новшества могут подорвать основу внутренних доходов, которыми они пользуются (включая внутренние доходы в виде «управленческого ничегонеделания» или «спокойной жизни»). Плановая система на поздних этапах ее развития, в противоположность ранним этапам, когда не было существенных внутренних доходов, которые могли быть присвоены менеджерами и когда они находились под постоянным и беспощадным давлением со стороны Сталина, определенно содержит очень серьезные тормозящие факторы для открытия и внедрения новшеств.

В конечном итоге плановая экономика приходит к такому же краху, как и тоталитарная экономика, сдающая в аренду основной капитал, которым владеет диктатор. Механизм планирования, хотя и представляет собой искусное изобретение для создания стимулов, не может сохраняться в течение долгого времени после того, как значительно усложняется экономика и отменяется правление, основанное на терроре.

В то же время необходимо отметить, особенно в интересах нашего последующего анализа, что здесь нельзя проводить прямых аналогий с конкурентной рыночной экономикой. Конкретно разница состоит в том, что внутренние доходы удерживаются субъектами s (менеджерами государственных предприятий и номенклатурой среднего звена) в течение неопределенного времени, в то время как в условиях конкурентной капиталистической среды они полностью рассеиваются в дополнительной выгоде для потребителя в конце каждого цикла распространения новшества. Они также не имеют аналогов в строго диктаторском общественном устройстве, представленном в нашей более ранней модели. Как мы увидим позднее, многие проблемы экономики переходного периода зависят от этой разницы.