Сто сорок писем Василия Белова

Я давно заметил, какое удивительное взаимопонимание сложилось между великими подвижниками культуры писателем Беловым и художником Страховым. Они понимали друг друга с полуслова. Страхов постоянно «дежурил» в доме Белова в Тимонихе. Не только общался, но и переписал все уголки и родной деревни писателя, и его кабинета. Там, в Тимонихе, Белов познакомил меня с другом-художником. Несмотря на свой стеснительный, молчаливый характер Валерий Страхов зародил в душе Белова желание попробовать себя в живописи. И следует признать, учитель из Страхова получился замечательный. Писатель не без робости взялся за кисти и краски. Когда я увидел две его живописные работы, то первая мысль, что пришла в голову, это то, что если человек талантлив, то талантлив во всем. Картины Белова поразили меня тщательностью проработки деталей, реалистичной точностью передачи просторов лугов Тимонихи.

Жаль, что у Белова не нашлось времени продолжить уроки рисования у Страхова, иначе его неуемный темперамент сделал бы из него крепкого художника с классическим самобытным стилем. Отложив кисти в сторону, на потом, он так и не вернулся к ним. Мои попытки разжечь в нем страсть к живописи, вернуть его к мольберту, обернулись тем, что он подарил мне единственные две серьезные работы. Сегодня они украшают мой кабинет. Рассматривать их доводится каждый рабочий день. Без слез умиления и восхищения я этого делать не могу. Радуюсь могучему таланту Белова, вспоминаю поездки в Тимониху. И, конечно, хвалю художника Страхова, открывшего в писателе еще один талант.

Когда академик, народный художник России Валерий Страхов приехал в Ярославль со своей выставкой, то я, конечно же, не мог не прибыть на нее. Она проходила в залах Художественного училища. Среди множества картин я увидел и портрет Белова, и интерьеры кабинета писателя в Тимонихе. Выставка мне понравилась изобилием классических, романтических пейзажей, в которых открывалась внутренняя жизнь и душа природы. В своем выступлении я отметил и правдивую передачу крестьянских домов на холсте, и портреты современников.

Добрый отзыв о выставке так пришелся по душе Страхову, что он нахвалил меня Белову, и тот тут же не преминул написать мне и отблагодарить за поддержку друга. Сам художник по возвращении в Вологду тоже позвонил мне и поблагодарил за теплую речь в его адрес, даже пообещал подарить на память свою картину.

Известный поэт и редактор журнала «Наш современник» Станислав Куняев давно собирался ко мне в гости, а тут был повод, притом двойной. Я достраивал новый дом и он обещал побывать на новоселье. А вторая причина касалась подписки журнала. В те времена у всех литературных толстых журналов произошла массовая потеря читателя, а обрушение подписки сказывалось на тираже и заработке. Из года в год я выручал Куняева и уважаемый мною за твердую и бессменную почвенническую традицию журнал «Наш современник» тем, что устраивал за свою депутатскую зарплату подписку библиотекам городов и районов области, а также некоторым писателям-друзьям. Для того, чтобы интерес к главному изданию патриотов не пропал, а наоборот вырос, я решил организовать несколько встреч главного редактора с читателями в ярославских библиотеках.

Куняев приехал в Борисоглеб не один, а с моим другом, писателем Валерой Хайрюзовым. Дом я не достроил, потому новоселья не получилось, и я приютил гостей на старой квартире. Зато встречи в библиотеках Борисоглеба и Рыбинска прошли при полных читательских залах.

Не преминул я показать Куняеву и основные исторические достопримечательности моих родных мест. Мы побывали и на родине преподобного Сергия Радонежского в Троице-Варницком монастыре, и в Борисоглебском монастыре, где реставратор Рыбников ознакомил его с памятниками архитектуры, а заодно рассказал о подоплеке конфликта с отцом Иоанном и писарчуком Щербаковым.

Выпрямленная реставратором монастырская стена произвела на Куняева большее впечатление, чем сам рассказ о ссорах и дрязгах между местными жителями и дачниками-москвичами с писательскими удостоверениями. Он своими глазами увидел, что обвинения в бракоделии не соответствуют действительности.

Безусловно, Куняев слышал о нашем конфликте от разных знакомых писателей: Лыкошина, Володина, Ганичева. При этом, что удивительно, он отказывался бороться с ними против меня, ему рассказывали небылицы, а он выслушивал их молча и тотчас забывал. Более того, Куняев продолжал публиковать мои очерки на страницах «Нашего современника». А когда он приехал в Борисоглеб и увидел плоды труда гонимого реставратора, то понял, почему я не отдаю его на съедение писарчукам.